Нина Краснова

РОДИТЕЛЬСКИЙ ДЕНЬ

стихи 

ВЕЧЕР ПОЭЗИИ В КАФЕ "О.Г.И. ПИРОГИ"

Татьяне Бек

По январской улице Никольской,

Снегочистками почищенной, не скользкой,

Мы идем в кафе "О.Г.И. Пироги",

Занавешенное тюлем пурги.

Там, в подвале в стиле каземата,

Мы забудем, что сейчас в Москве зима-то,

Будем греться, холод в дверь прогоня,

У зажженного поэзии огня.

С Аполлоном будем мы общаться,

Обольщать его собой и обольщаться,

Будем кофе пить и есть пироги,

А потом писать стихи про "О.Г.И."

***

Я о прошлом теперь не мечтаю...

Русский романс

Мне печалиться что за нужда?

Я не хлебом с водою питаюсь.

Я о прошлом жалею? Ну да.

И о встречах с тобою? Ну да.

Но вернуть ничего не пытаюсь.

Мне бы взять и к тебе бы рвануть!

Чтобы выпить с тобой лимонада.

...Ничего невозможно вернуть,

Ничего невозможно вернуть.

Ничего возвращать и не надо.

***

Без тебя в Терлецком парке облетелом

Я бреду по листьям шелестящим...

Ты и я одним-единым были телом,

Мы космическим единым были телом,

К звездам через тернии летящим.

Сколько наша сюрреальность эта длилась?

Руку мне сжимал в своей руке ты.

Отделилась от тебя я, отделилась,

По твоей команде резко отделилась,

Как ступень космической ракеты.

***

Слышу в парке пенье чижа.

Че ж утверждает чиж?

Я теперь для тебя - чужа,

И ты для меня - чуж.

Я теперь для тебя - чужа?

И ты для меня - чуж?

Но такого не может быть!

Но это - полная чушь!

Много в парке чижей, чижих,

Разных чижих, чижей.

Много разных людей чужих,

Один одного чужей.

Я сажусь на ворсистый мох,

В воду смотрю пруда.

Ты со мной бы составить мог

Отличную пару, да.

Слышу в парке пенье чижа.

Чушь утверждает чиж.

Разве я для тебя - чужа,

И ты для меня - чуж?..

***

Ты, глазами по мне скользив,

Мне сказал, что я - эксклюзив

(Где на свете такая вторая?),

Но захлопнул ворота рая

Перед самым носом моим.

Жалко нас себя самоим.

Ты захлопнул ворота рая.

Плачу, слезы рукой вытирая.

...Твой обиженный эксклюзив,

Эк, слезлив.

***

Отношенья наши, как хрущобы,

Рухнули. И их нельзя спасти.

Хорошо еще бы, хорошо бы

Их теперь бульдозером снести.

Отношенья эти... Что же ими

Нам гордиться? Надо их кончать.

Нам с тобою надо стать чужими,

Чтоб потом по-новой подружиться

И по-новой строить все начать.

***

Мы с тобой расстаться столько раз старались,

Но опять рука и об руку брели.

Наконец-то мы с тобой расстались,

На распутье двух дорог расстались,

На распутье двух орбит расстались,

Разошлись, как в небе корабли.

В сердце боль храня, стрелой любви пробитом,

Но судьбу не проклиная, слава ей,

Я летаю по своим орбитам,

Ты летаешь по своим орбитам,

Мы летаем по своим орбитам,

По вселенной, каждый по своей.

Мы с тобой расстаться столько раз старались.

Стала я с теченьем лет сама иной.

Наконец-то, мы с тобой расстались,

Насовсем, наверное, расстались...

Только разве мы с тобой расстались,

Если днем и ночью ты - со мной:

В мыслях и мечтах моих - со мной,

И в воспоминаниях...

РИММЕ КАЗАКОВОЙ

Ты приехала в Москву из Хабаровска,

Их провинцевска, из хибаровска,

Ты приехала Москву покорять,

А не... это... чтобы просто развлечься

И на лаврах, почивая, разлечься,

И с друзьями посидеть покирять.

Ты приехала в Москву из Хабаровска,

Из провинцевска, из хибаровска

Не по ЦУМам и по ГУМам бродить,

За дешевою ломясь колбасою,

И гулять в Центральном парке босою,

А стихи стране да песни родить.

Ты приехала в Москву из Хабаровска,

Из провинцевска, из хибаровска

На столичном небосклоне блистать.

Ты в кругу таких поэтов блистала!

Ты хотела стать звездою и стала,

И сумела знаменитою стать.

ЗОЛОТЫЕ РАСКОПКИ

Я веду золотые раскопки

Не в египетской пирамиде,

А в московской своей хибаре,

В приготовленной к сносу хрущевке,

Как в египетской пирамиде.

Я схоронена в ней самолично,

Умерев от тоски любовной,

И смотрю на себя, воскреснув,

На земную свою оболочку,

Как на мумию Нифертити.

От меня для потомков остались

Стул без ножки, предметы быта,

Книжки (жалко, что не сберкнижки),

Фотокарточки жизни прошедшей,

Кучи тряпок из "секен хенда".

Я веду золотые раскопки

Здесь, в московской моей хибаре.

Вот земное мое жилище,

Погребальный покой фараонши,

Усыпальница Нефертити.

***

Ты с новой пассией, тобою облюбованной,

Гулять по нашим собираешься местам.

Я чувствую себя какою-то облеванной,

Облеванной тобою и оплеванной,

И в ванну влезть хочу и долго мыться там,

Чтоб дочиста отмыть себя, с мочалкою,

И банным веником самой себя хлестать.

Какою я была мечтальщицей, мечталкою,

Когда избранницей твоей - навек - хотела стать.

***

О тебе, моем мужчине роковом,

Я в метро, в углу вагона, плачу

И лицо от пассажиров прячу,

Утирая слезы рукавом.

Все мечты мои сгорели, как Манеж,

Не осталось даже малой квоты.

Не меняй меня ни на кого ты.

Без тебя куда ж идти и ехать мне ж?

О тебе, моем мужчине роковом,

Я, летя маршрутом нашим, плачу

И лицо от посторонних прячу,

Утирая слезы рукавом.

ВИКТОРУ БОКОВУ

к 90-летию

Лель из леса, из Переделкина,

Переделкина-Поределкина,

Вы искусный плетельщик словес

И имеете славу и вес.

Гнули Вас в лагерях, не согнули.

Вы из них на Олимп сиганули.

Вас поет и читает народ,

Вам платок не накинув на рот.

Вам исполнилось лет... девяноста?!

То-то Вы задираете нос-то,

Выступаете все на "ура",

Выдаете стихи на-гора,

Как Везувий, в стихах вулканите.

В Лету Вы никогда не канете.

ТЕЗКА ЧКАЛОВА

Валерию Золотухину

Вы с Валерием Чкаловым - тезки,

Не какие-то вы неотески,

Деревенские, там, неотески,

Оба чем-то похожие с ним.

Ваш феномен вполне объясним.

Дело в матери Вашей, в отце ли?

Вы похожи стремлением к цели

С Вашим тезкой - к возвышенной цели.

Вы не летчик - полетчик, актер,

С Богом Господом Вы контактер.

И, по небу родного Алтая,

Словно Чкалов, на крыльях летая,

На невидимых крыльях летая,

Вы в Москву совершили полет.

Дождь на вас золотой льет-польет.

Вы сдружились в Москве с Мельпоменой,

Ели с нею пельмени в пельменной

И чаи распивали в пельменной.

Вы играли в театре, в кино.

Прорубили в Европу окно.

Вы московскою стали элитой,

С мировою культурою слитой

И с народною почвою слитой.

Браво! Радуясь печке, дровам,

Я с земли аплодирую Вам.

О СПЕКТАКЛЕ

"ДОКТОР ЖИВАГО"

в Театре на Таганке

После "Живого" сыграть "Живаго",

После Кузькина - интеллигента...

Ведь на это нужна же отвага,

Та еще или та и энта.

Но Золотухину все по силам,

В нем и Кузькин живет, и Живаго,

Зная цену посулам, посылам...

А "юпитер" - это же Вега.

Слезы в рядах - не из лужи влага.

И сияет в своем ореоле

Золотухин - в роли Живаго,

А Живаго - в обратной роли:

Золотухина...

О СПЕКТАКЛЕ "ЦЕНА"

ПО ПЬЕСЕ АРТУРА МИЛЛЕРА

в Театре Вахтангова

Я смотрела спектакль, в котором

Восхищалась сэром Виктором,

Он работал простым полицаем,

Был начальством не порицаем,

Был по званию он сержантом,

По призванию - вечным сражантом

С незаконностью, с несправедливостью,

С воровством и с людскою вредливостью.

У Виктора имелся брат,

Сэр Уолтер, солиден, богат,

Он работал известным врачом,

Был большим эгоистом, рвачом.

А Виктор, чтобы тот процветал,

Не ученым со степенью стал,

А простым полицаем стал. -

В жертву брату, себе на муку,

Жизнь, карьеру принес и науку.

Вот такою за все, не иною,

Заплатил дорогою ценою -

Только все оказалось напрасным.

...Получился спектакль не пресным.

Очень редки такие спектакли.

Все со мной согласятся. Не так ли?

Золотухин - главный герой -

Всех своей покорил игрой,

И другие артисты - тоже,

Я скажу, разговор итожа,

Хоть они - в подлецах и вралях -

В отрицательных были ролях.

***

Летают над балконом птички.

Смотрю на них, поднявши нос.

Они такие симпатички,

И мне напоминают нас.

Но нам с тобой в небесной сфере,

Как этим птичкам, не летать,

И не сидеть на лавке в сквере,

Журнал хороший не листать.

Я знаю, как любовь приходит:

Как у меня к тебе пришла.

Я знаю, как любовь проходит:

Как у меня к тебе прошла.

Не делать нам себе пиары,

Гнездо совместное не вить,

И клевой, образцовой пары

Собою миру не явить.

Чай у меня в стакане стынет.

Журнал открыт на Потебне.

Душа болит, и сердце стонет

Не по тебе, не по тебе?..

Я знаю, как любовь приходит:

Как у тебя ко мне пришла.

Я знаю, как любовь проходит:

Как у тебя ко мне прошла.

***

Наши праздники на улицах столичных

И экскурсии по заданным маршрутам

Мимо статуй эстетичных и статичных

Вспоминаю. И тебе рукой машу там.

Мы идем с тобою рядом, как солдаты,

Мы шагаем по Петровке оба маршем...

...Я, храня музейно эти дни и даты,

Вспоминаю о тебе, как об умершем.

ЦВЕТОК В ОВРАГЕ

Я не на клумбе в цветнике росла - в овраге.

Была сама себе ни к сердцу, ни к уму.

Росла невидимой, не видной никому,

И о тебе мечтала, о "варяге".

А ты с упорством, и с таким неколебимым,

Искал меня, как в клипе "Жди меня".

И вот нашел. И я ждала тебя.

И стала я твоим цветком любимым.

Я не на клумбе в цветнике росла - в овраге,

Была сама себе ни к сердцу, ни к уму.

Росла невидимой, не видной никому,

Росла к тому же не в Москве и в Риге.

Я из-под снега, как подснежник, прорастала.

Бери меня, бери же. Ну же, на.

...Я перестала быть тебе нужна

И быть твоей любимой перестала?

***

Ты единственный мужчина, с которым

Так хотела бы общаться я интимно.

Я к тебе приеду транспортом скорым -

Чтоб с тобой вдвоем заняться этим именно.

Чтоб в объятиях твоих я тонула,

С тормозов своих слетевшая Даная.

Ни к кому меня вот так не тянуло.

Почему же все одна, одна, одна я?

Я к тебе приеду транспортом скорым

И с тобой общаться буду я интимно.

Ты единственный мужчина, с которым

Я желаю заниматься этим именно.

ПАМЯТНИК ЖУКОВСКОМУ

НА ЛЕНИНГРАДСКОМ ПРОСПЕКТЕ

Бюст отца российской авиации,

Почестей достойного, овации,

Бронзовый, серьезный бюст Жуковского,

Сколько в нем мужского, мужиковского.

У него орлиность в очесах.

Он стоит Дедалом* на часах,

Со своим - таким же - двойником.

На него воззрился военком,

Честь ему отдал под козырек

И при этом умно так изрек:

"Ты, отец российской авиации,

Почестей достоин и овации,

И похвал особых, не бэушечных,

И больших салютных залпов пушечных!"

***

Платочком, Нина, слезы, ну, утри.

Коня меняют на осла, бывает.

...Я чувствую тоску в себе, внутри,

Тоску не по кому-то, по тебе,

Она нисколько не ослабевает.

Ну как на свете жить с тоской, с такой?

Я на себя в трельяж смотрю с боязнью.

Я свыклась со своей любовною тоской,

Как если бы с хронической болезнью.

ДЕЛЬМАС В ШАХМАТОВЕ

Танцевала в усадьбе артистка Дельмас.

Для кого, для кого танцевала - для масс?

Не для масс - танцевала для Блока она

И едва не сломала каблук, у окна

Па выделывая Карменные,

Сделав бантиком губки карминные.

И стучало под кофточкой сердце Дельмас,

Для поэта стучало оно - не для масс,

И кипела под кожею черная кровь.

И росла у поэта любовь, как морковь,

Как тюльпан, как камыш у мостика,

И сгущалась поэзии мистика...

КИРИЛЛУ КОВАЛЬДЖИ

Любит, любит ходить Ковальджи выступать В КОЛЛЕДЖИ,

Колледжанки в колледжах влюбляются в КОВАЛЬДЖИ.

Он стоит со свечою поэзии на сквозняке,

На осадочной горной породе, на известняке.

Из поэтов спонсировать должен КОВО "ЛДЖИ"? -

КОВАЛЬДЖИ.

АЛЕКСАНДРУ ТИМОФЕЕВСКОМУ

Слуги Аполлоновы, слуганы

Очень любят сочинять слоганы.

Но никто из Аполлоновых слуганов

Не умеет сочинять таких слоганов,

Ты какие сочинять умеешь. -

Ты на это свой талант имеешь.

Я смотрю на все на это снизу вверх,

В честь тебя хочу устроить фейерверк.

***

Я устала, устала, устала, на свете жить

И к высоким вершинам Парнаса стремиться.

Выйду, что ли, из дома на воздух - мозги освежить.

Что стишки сочинять, перед классиками "страмиться"?

Что сидеть за столом, авторучкой бумагу марать?

Ведь поэзия только на вид и проста ведь.

Мне без музыки, с музой, наверно, пора умирать,

Крест большой на себе и на музе своей поставить.

У меня в голове поломался какой-то нейрон.

Что до лавров, до долларов мне и до евров?

Но никто из великих поэтов, ни Пушкин, ни Рейн,

За меня не создаст, не напишет моих шедевров.

УТРЕННЯЯ ВНУТРЕННЯЯ ПЕСЕНКА

ЧЕЛОВЕКА ТОЛПЫ

Иду внутри метро со скоростью толпы.

Не ездят на метро Отечества столпы.

Над уровнем земли сидят они в верхах

И роются в деньгах, в огромных ворохах.

И ездят по делам на всяких БМВ.

Дворцов, особняков настроил им Бове,

Но новый русский там порядок и уют,

И там глиссе столпам на блюде подают,

И счастье, как глиссе, на блюде подают.

И кто-то из низов ползком ползет к столпам,

Взглянуть на них глазком и к их припасть стопам.

Не ездят на метро Отечества столпы.

Им не понятна жизнь людей толпы.

ПРОГУЛКА

ВОКРУГ ПЕТРОВСКОГО ЗАМКА

Петровский замок (красота-то!),

Историей наполнен он.

В Петровском замке жил когда-то

Незваный гость Наполеон.

И вот по этой вот дороге,

Где с таксами гуляют доги,

Убрался прочь Наполеон,

Москвы пожаром опален.

И мы, не выходя за рамки,

Как будто бы дитя с дитем,

С тобой за ручку здесь идем.

А что теперь в Петровском замке?

Для интуристов здесь отель.

Никто не гонит их отсель.

БОЛЬНАЯ МАТЬ,

БРОШЕННАЯ СВОИМИ ДЕТЬМИ

Мать не узнает детей своих,

Коих родила и воспитала.

У нее в мозгу случился свих,

Мать свою ненужность испытала.

Мать не узнает детей своих,

Смотрит, смотрит на сынка, на дочку

И куда-то мимо, вверх, на точку.

У нее в мозгу случился свих.

На тоскливой мать сидит диете,

Шепчет, всех собой обременя:

"Это не мои - чужие дети.

А мои не бросили б меня..."

ФАНТАЗИЯ НА ТЕМУ ПРОГУЛОК

ПО МОСКОВСКИМ УЛИЦАМ

Во время наших ПРОГУЛОК

По Сретенкам и Ордынкам

Мы говорим... ПРО ГАЛОК,

Про этих газонных ПРЫГАЛОК,

Еще про дела текущие,

А вовсе не про любовь.

Мы входим в узкий ПРОГАЛОК

Между антиявью и явью

И говорим ПРО ГАЛОК,

Про этих пернатых ПРЫГАЛОК,

Еще про дела текущие,

Мечтая ПРО УГОЛОК,

В котором бы можно было

Нам говорить не ПРО ГАЛОК,

Не про дела текущие,

Про нашу с тобой любовь.

Во время наших ПРОГУЛОК

По Знаменкам и Петровкам

Мы говорим ПРО ГАЛОК,

Про этих газонных ПРЫГАЛОК,

Еще про дела текущие,

А думаем про любовь.

ХОЗЯИНУ СВОЕЙ СОБАКИ

Верный спутник твой, навроде Санчо Пансо,

Рыжий, смелый и громадный, аки лев,

Служит он тебе совсем не ради пенса.

Но однажды этот друг тебя покинет,

Старым став и под штакетом околев.

"НАША УЛИЦА", № 3-2005