Нина Краснова

ИЗ ЛИРИКИ

ПОСЛЕДНИХ ЛЕТ

ПАМЯТИ ВИКТОРА АСТАФЬЕВА

Уведи меня в ночь, где течет Енисей.

Осип Мандельштам

Жил в Овсянке мужик на крутом берегу Енисея,

Не овес, не люцерну - разумное, доброе, вечное сея.

От простых мужиков отличался, но это похвально.

А они на него обижались за это повально:

“Он не знается с нами и выпить не хочет... Зазнался!

Пишет, пишет чего-то, а лучше бы делом занялся...”

Жил в Овсянке мужик на крутом берегу Енисея,

На своем литучастке разумное, доброе, вечное сея.

Перед сильными мира по-рабски хвостом не вилявший,

На процессы культурные в нашей России влиявший,

Изловивший “царь-рыбу”, себя на бумаге изливший,

Восхищавший одних, а других возмущавший и зливший.

Жил в Овсянке мужик, всенародный писатель Астафьев.

Он из жизни ушел, сочиненья потомкам оставив.

У него под окном разрослись лопухи и пыреи.

Где Астафьев? А он умахнул в эмпиреи,

На своей деревянной сохе улетел в эмпиреи...

АСТРЫ

С ощущеньями новыми, острыми

Я любуюсь осенними астрами

И про них авторучкой, стилом

Вот пишу за рабочим столом.

Не давая себе отсрочки,

Вот слагаю про астрочки строчки.

“Астра” - что-то такое астральное,

“Астра” - это не средство стиральное.

И отсутствует в астрах страх -

Страх завять, превратиться в старух.

И отсутствует в астрах страх

В кучах листьев сгореть на кострах.

И красивее каждая астра,

Чем любая ВерОника Кастро.

СЕНТЯБРЬ В МОСКВЕ

Он прикрыл листвой газоны травяные,

Он бумажки с тротуаров в кучу вымел,

Погасил в Москве пожары торфяные

И Москву, как офис, чисто вымыл,

Ходит с тряпкой в скверах, лавки домывая...

Все проблемы улетучились (приснились?),

И рассеялась завеса дымовая,

И картины жизни прояснились.

***

Люди репрессировали Бога,

Оплевали, бедного, всего,

Стали строить новый мир без Бога,

Развалили Царствие Его,

Церкви, а не тюрьмы сокрушили,

Не хотели Бога признавать,

После спохватились и решили

Всё ж на помощь Господа призвать

И к себе призвали Всеблагого,

Пятилеткам подведя итог,

Реабилитировали Бога...

Но не в силах всё исправить Бог.

ТИГР

Я по гороскопу не кто-нибудь, а Ти-гр-р-р!

Я рычать умею: гр-р-р!..

Тронь меня попробуй - так зарычу!

Но погладь по шерстке - я и замурчу.

Я по гороскопу - смешной, забавный Тигр,

Знаю много разных песенок и игр.

Я по гороскопу - простодушный Тигр.

Не хитрю с друзьями, не плету интриг.

Я по гороскопу - не опасный Тигр,

Не хожу охотиться даже в тир.

Верю воле случая и своей судьбе.

Я опасен только самому себе.

НАЯДА

Прячусь от бурь житейских, от гроз

Наядой голубоокой

В мире фантазий своих и грёз,

В море любви глубокой.

Плаваю там в неглиже, о-ла-ла!

Мне ни кроссовок, ни джинсов не надо.

Я разута, раздета, гола -

Я на то и наяда.

Я с Посейдоном наедине,

С классным партнером своим Посейдоном,

В вольные игры играю на дне,

Глажу его по сединам...

И под тенистым тентом куста

С ним обнимаюсь на ложе примятом.

Мне хорошо, как в фильмах Кусто

Рыбам и всяким приматам,

Прячусь от бурь житейских, от гроз

Наядой голубоокой

В мире фантазий своих и грёз.

В море любви глубокой.

ПЛАЧ ПО СЛОМАННОМУ КАБЛУКУ

Я, твоя Прекрасная Дама.

На себя надела клобук

И сижу, как монашка, дома.

У меня сломался каблук.

Мой сапог не от фирмы “Ле Монти”

Взял и вышел из строя он

И, нуждаясь в срочном ремонте,

Вон в углу валяется, вон.

Мой сапог никуда не годен,

Он увечен - без каблука.

Солнце в форме яблока гольден

Светит с ветки сквозь облака.

Я пошла бы к тебе на свиданье,

Я сняла бы с себя клобук.

Я пошла бы к тебе на свиданье,

Но у меня сломался каблук.

ПАМЯТИ ВЛАДИМИРА СОЛОУХИНА

Жизнь познав на своем же горбу

И оставшись в ней индивидом,

Вы лежали в большом гробу

С полудетским обиженным видом.

Не Христос, сошедший с холста,

Мой учитель с седыми вихрами,

Вы лежали в Храме Христа,

К Вашей смерти построенном Храме.

Жизнь постигнув горьку и грубу,

Став маститым столичным поэтом,

Всё и всех увидав в гробу,

Вы в Олепино с Богом уехали в “транспорте” этом.

ПЛАЧ ПО РЫЦАРЮ СЕРДЦА

который поехал в Европу на заработки

и застрял в одной немецкой дыре

Ты застрял, застрял в дыре одной -

У какой-то у немецкой бабы?

Не попал бы ты туда, родной,

Если рядом я с тобой была бы.

Разыграл тебя немецкий бес,

Он сыграл с тобой плохую шутку.

Приезжай в Москву, в портках и без.

Не оставь свою в Европе штуку.

Брось подарки чьи-то и дары.

Хватит перед Западом стелиться.

Выбирайся, милый, из дыры.

Плачет по тебе Москва-столица.

***

У трамвайной линии я тебя целую.

Ты такой красивый в бежевом в плаще.

Но не столько, может, я тебя целую,

Сколько я целую мужчину вообще?

По тебе в разлуке я сижу скучаю.

Прямо так и вижу тебя в твоем в плаще.

Но не столько, может, по тебе скучаю,

Сколько по мужчине скучаю вообще?

***

Некоторым рязанским поэтам

Ой, рязанские поэты, хорошо поете.

Только мало пишете, только много пьете.

Вы зачем у пивпалатки день и ночь пасетесь?

Кто стихи напишет ваши, если вы сопьетесь?

ПРОВОЖАЮЩЕМУ МЕНЯ ДО ДОМА

Я знаю, что люблю не вас

И в вас не влюблена... почти.

Но почему (судите это сами)

Сегодня я хочу пойти

Не с тем, кого люблю, а с вами.

Я знаю, что люблю не вас.

Но в скрытном сумраке аллей,

Неся в себе застенчивость и муку,

Мне хорошо и как-то веселей

На вашу опираться руку.

Я знаю, что люблю не вас

И вас бежать должна бы прочь.

Но разрешите с вами объясниться?

Вы снитесь мне какую ночь,

А тот, кого люблю, не снится.

ОБ ИНТИМНОЙ ОБСТАНОВКЕ

Я принадлежу к такому разряду женщин,

которые делаются по-настоящему красивы

только в интимной обстановке

и только с мужчиной,

которого они любят.

Значит,

только в интимной обстановке

мужчина может увидеть меня

по-настоящему красивой.

Значит,

только тот мужчина,

который видел меня в интимной обстановке,

может оценить меня.

А другие?

А если я хочу,

чтобы многие мужчины

видели меня по-настоящему красивой?

Значит, что же?..

Я должна любить многих?

и всем показывать себя

в интимной обстановке?

***

Быть другим зачем тебе стараться?

Ты хороший, но не в этом суть.

Я должна, должна с тобой расстаться.

Ухожу. Не обессудь.

В сказочный уже не превратится

Домик твой с антенной и с трубой.

И уже не прилетит жар-птица

В скверик, где гуляли мы с тобой.

Я к тебе вниманье проявляла,

Я тебя любила целый год.

Я тебя ни на кого не променяла -

Разлюбила просто. Вот.

***

Я вывела его на солнышко, во двор,

И без свидетелей и разных третьих лиц

С ним заключила двухсторонний договор

О соблюдении условленных границ -

Не государственных, а между мной и им,

И ангела к себе на помощь призвала,

Который должен быть хранителем моим,

И в “пограничники” его произвела.

ДОГОВОР НА НОВЫЙ РОМАН

Вы ко мне на “тройке” приезжайте,

Дом не перепутайте и двор.

Чин по чину, не переживайте,

Мы заключим с Вами договор

На роман любовный, очень личный

(Помолчим при всех пока о том),

На роман лиричный, поэтичный

(Будем выдавать за томом том).

Вас, меня и наш роман осудит

Только дуралей и идиот.

Наш роман явленьем новым будет,

В золотой всемирный фонд войдет.

НОВОЕ ПИСЬМО СТАРОМУ ДРУГУ

ИЗ СТОЛИЦЫ В СИБИРСКУЮ ГЛУБИНКУ,

НА ДЕРЕВНЮ ВИКТОРУ ПЕТРОВИЧУ АСТАФЬЕВУ

Любезный Виктор Батькович,

Не лаптем щи хлеБатькович,

Овсянец Виктор Батькович!

Мой старый друг Витяночка,

Я стала москвитяночка,

Я стала москвитяночка.

В столицу я приехала,

В столицу переехала.

Я не бомжиха, мне не страшен “мент”.

Купила я кроссовки,

Такие-то красивки,

И в них хожу, рязанский элемент.

По Сретенке хожу я,

Кусок батона жуя,

Таксистам предлагаю свой “Интим”,

За трёшку, не за фигу

Даю таксистам книгу,

И очень интересно это им.

Но, ради Всеблагого,

Не думайте плохого,

Макушку озабоченно скребя, -

Я не ношу сутану,

Но на Тверской не стану

Таксистам ночью предлагать себя.

Не сирота казанская -

Мадонна я рязанская.

И я пропасть в столице не боюсь,

Со всем честным народом,

А не с преступным сбродом

За выживанье я свое борюсь.

...Любезный друг Витяночка,

Я стала москвитяночка.

Я стала москвитяночка...

***

На блюдце маленьком, красивом

Большое яблоко лежало

Овеществленным сладким неким символом,

И съесть себя не разрешало.

В окне раскрытом ночь зияла,

Вдали сияла Вега, но неясно,

И я ждала, ждала тебя, но знала,

Что, вероятно, жду тебя напрасно,

И, разумеется, грустила,

И теплый свитер был такой холодный...

И гость пришел ко мне, такой голодный...

И яблоком его я угостила,

Что для тебя сберечь хотела.

И в человеке зверь проснулся -

Отведал он и губ моих, и тела,

А к яблоку не прикоснулся.

***

Бережок реки покрылся зеленью.

Утя по реке плывет, плывет.

Русский хор в транзисторе поет:

“Стосковалась утя по селезеню”.

Бережок реки покрылся зеленью.

Ах, на этом самом бережку

Я бы спела милому дружку:

“Стосковалась утя по селезеню”.

Бережок реки покрылся зеленью.

Я иду, иду по бережку,

Стосковалась утя по селезеню,

Ну а я по милому дружку.

ЭКЗЕРСИСЫ

(Поэтические упражнения с разными типами рифм)

У нас

НОНЕ ДЕМОКРАТИЯ,

НО НЕ ДЕМОноКРАТИЯ.

Или наоборот?

У нас

НОНЕ ДЕМОноКРАТИЯ,

НО НЕ ДЕМОКРАТИЯ.

ДЕНОМИНАЦИЯ деНЕГ.

ДЕмоНОМИНАЦИЯ НЕГ.

Дали безработному РОБОТУ

РАБОТУ.

...в МАДРАСЕ

МУДРЫ вСЕ...

Впечатляла меня в Индии не индийская светлая ПОГОДА,

а впечатляла меня в Индии индийская Черная ПАГОДА.

Смотрит жених на своих невест и думает:

как ЖЕ НЕ ХОТЦА ЖЕНИХАТЦА...

Погадала прохожему московская КАРМЕН

и опустошила у него КАРМАН.

Для тычинок ПЕСТИК -

не ПУСТЯК.

Проснулся пьяница под столом и ВОПИТ:

весь самогон ВЫПИТ!

ВО “ЗИЛ”! -

Скольких дам и девушек на себе ВОЗИЛ!

Плетет кошелку деревенская БАБА,

надела наушники на уши, слушает группу АББА.

ПЕЩЕРА ПЕЩЕРИТСЯ -

пастью пустою ЩЕРИТСЯ.

ПЕЩЕРА

с останками ПРАЩУРА.

МЕРЕЩИТСЯ мне МЕЩЁРА.

МЕЩЁРА с останкаМИ яЩУРА.

Один непризнанный СТРАДИВАРИ

перенес СТРАДАНИЯ РАДИ ВАРИ.

В рязанском русско-татарском городе Касимове

церкви ТАКИЕ, мечети ТАКИЕ

и ТАКИЕ ТЕКИЕ...

Японочки в ТОКИО

ТАКИЕ. О-О-О!

Я приеду в Париж, похожу по ПАРИЖУ

и стихи напишу про Париж, и стихами всех ПОРАЖУ.

Относительно России существуют ДВЕ ВЕРСИИ:

1. Не одна, а ДВЕ РОССИИ В РОССИИ.

2. Одна, а не ДВЕ РОССИИ В РОССИИ.

ДА В РОССИИ -

одни ДИВЕРСИИ.

Наступает всеобщее поуМНЕНИЕ -

таково ошибочное всеобщее МНЕНИЕ.

ЭКЗЕРСИСЫ

(Поэтические упражнения с эпифорно-анафорными рифмами)

ОКАзывается, в Рязани течет ОКА.

ДУЕТСЯ жених на невесту, а соперница раДУЕТСЯ.

ОН демОН, ДЕМОНстративный ДЕМОН.

ДЕМОНСТРативный ДЕМОН-МОНСТР.

КИНО в ПеределКИНО.

ОНА - ворОНА.

ВОРОНА - ВОР ОНА.

ИДОЛ пьет валИДОЛ.

У, ПОРНОдива гоняется за режиссером УПОРНО.

ОСИП ОСИП.

ТЕРЯЕШЬ силы в занятьях любовных, но их же удесяТЕРЯЕШЬ.

РЕЙ, Вознесенский АНдрЕЙ!

ГОЛОС РУСИ - это не ГОЛСУОРСИ.

МНЕние мое представляется очень интересным... МНЕ.

***

Взгляни на полку, на сухую ветку -

На ней цветочки зацвели.

Я тихо посылаю на разведку

К твоим глазам глаза свои,

И, ах, дышу неравномерно,

И вся горю, хотя и не больна.

Я влюблена в тебя, наверно.

Но знаю: не надолго влюблена.

И мне печально знать про это.

Чего же я в глазах твоих ищу?

Я не пойду с тобой на край земли и света

И жизнь тебе не посвящу.

МЕНЮ СВОБОДНОЙ ХУДОЖНИЦЫ

В ПЕРИОД ЛИБЕРАЛИЗАЦИИ ЦЕН

У меня сегодня такое вот меню

(Я его составила и не изменю):

У меня на завтрак -

будет белый хлеб,

На обед - не белый,

черный будет хлеб,

А на ужин, значит, -

будет серый хлеб.

Ну а завтра, завтра это вот меню

Я возьму и чуточку изменю:

У меня на завтрак -

будет серый хлеб,

На обед - не серый,

белый будет хлеб,

А на ужин, значит, -

будет черный хлеб.

Ох, разнообразное у меня меню!

Я и послезавтра опять его сменю:

У меня на завтрак -

будет черный хлеб,

На обед - не черный,

серый будет хлеб,

А на ужин, значит, -

будет белый хлеб.

Можно жить на свете с такою вот едой,

Если белый хлебушек запивать водой,

Если черный хлебушек запивать водой,

Если серый хлебушек запивать водой.

***

Такого, как ты, не найдешь одного из ста.

Но честно признаюсь, тебя не уничижая:

Меня не волнует твоя красота,

Она для меня чужая.

Мне в ней не хватает, наверное, простоты,

Души и тепла и чего-то еще немножко.

На броскость, на блеск твоей красоты

Не полечу, что мошка.

Промокши, продрогши, спускаюсь на землю с небес.

К теплу батареи ладони мои привыкают.

Меня и ни в чем-то ни броскость, ни блеск,

Представь себе, не привлекают.

КУПЛЕТЫ, ПОСВЯЩЕННЫЕ

ЕВГЕНИЮ БАЧУРИНУ

(написанные к его авторскому вечеру

в квартире-музее Пушкина на Старом Арбате)

Автор песни “Дерева”

Рощ не рубит на дрова.

Я на автора “Дерев”

Смотрю, от счастья одурев.

Бард Бачурин петь начаша,

А в руках у барда - чаша,

Спел Бачурин песню “Чаша”,

Эту чашу пить начаша.

Есть такие барды -

Носят бакенбарды.

А Бачурин что за бард?

Он не носит бакенбард.

ЧАСТУШКА, ПОСВЯЩЕННАЯ

РИММЕ КАЗАКОВОЙ

Римма, Римма, Римма -

Поэтесса Прима!

За Римму, за Риммашечку

Выпью я рюмашечку!

ЧАСТУШКА, ПОСВЯЩЕННАЯ

ТАМАРЕ ЖИРМУНСКОЙ

У Тамары, у Тамарочки

Стихи и проза - высшей марочки,

И все другое у Тамарочки

Тоже, тоже - высшей марочки!

НЕСБЫТОЧНАЯ ФАНТАЗИЯ

ОДНОЙ ЗАТВОРНИЦЫ

Пришел, увидел, победил

Меня не мальчик - муж.

И всех в глазах моих побил,

Да так легко к тому ж.

Я рада несвободной стать,

По гроб ему служить,

Обед варить, белье стирать,

Его делами жить,

Любить его, детей рожать -

В него: от плоти плоть.

Эмансипаткам подражать

Не приведи Господь.

Пришел, увидел, полюбил,

Всех выгнал со двора.

Пришел, увидел, победил -

Ура!

***

Вы сидите степенны и чинны.

Вы мудрей меня и умней,

Но не знаете вы причины

Неуместной улыбки моей

И не ведаете нимало,

Как сегодня при сводне-луне

Я, на все наплевав, обнимала

Вас в моем утопическом сне,

Как от ревности ветры выли...

Вы лежали обнажены.

Вы не знаете, как вы были

Этой ночью ко мне нежны.

***

Я недаром к Богу взывала

И молилась ему не зря.

О, как долго душа изнывала

Без хозяина, без царя!

Самозванцы в нее являлись

И, один другого хитрей,

Силой, удалью похвалялись,

Выдавали себя за царей,

Поступали как варвары, хамы,

Было все для них нипочем:

Заповедники, Божии храмы

Сокрушали огнем и мечом,

Брали, грабили все, что можно,

Набивали мешки, как могли,

Разбазаривали безбожно

Потайные богатства мои.

Мне теперь подсчитать едва ли

Нанесенный душе урон.

Все, кому не лень, посягали

На пустующий царский трон.

Мой спаситель! Сказать не умею,

Как глаза у Вас хороши.

Правьте, правьте “страною” моею,

Самодержец всея души!

***

Все мужчины мне постыли.

Может, ты и ни при чем,

Мефистофель, но не ты ли

За моим стоишь плечом?

И не ты ли шлешь виденья

(Нет по силе равных им),

Будто Бог в своих владеньях

Стал любовником моим?

Я тебя прогнать обязана -

Знаешь ты куда поди?..

Мефистофель! От соблазна

Упаси и пощади...

Не преследуй по дорогам,

К дому Божьему маня.

Бог остаться должен Богом,

Недоступным для меня.

Говорить с тобой, зараза,

Не желаю ни про че.

Переплюну, ох, три раза

Через левое плечо.

***

Вы владеете миром

Моей покоренной души.

О вас, желанном и милом,

Песни мои в тиши,

И думы, что так неустанны,

И слезы, что так солоны,

И вздохи мои, и тайны,

И многосерийные сны...

Да, я люблю вас. Очень!

Но слишком для вас проста.

У вас не глаза, а очи,

Не губы, не рот, а уста.

Руку мне протяните -

У вас не ладонь, а длань.

Примите, молю, примите

Мою добровольную дань:

Мою безыскусную внешность,

Рисковую юность мою,

Примите любовь и нежность.

Молю.

Я преданной быть умею,

Я буду полезной вам.

Богатства, какие имею,

К вашим слагаю ногам.

***

Я поджарила картофель,

Со слезами ем его.

Смейся, смейся, Мефистофель,

Ты добился своего:

Муки мне мои утроил,

Поработал плана сверх,

Революцию устроил,

Власть былых любимых сверг...

На престол возведши Бога,

Дал ему (как загадал)

Надо мною власти много,

А любви ко мне не дал -

Ни в избытке, ни немножко.

Разделяет нас черта.

Для него, увы, что мошка,

Я не значу ни черта.

Он гуманный: к мошке гнева

Не питает - что с того?

Разве ты не знал, что Ева

В сердце царствует его?

Пересолен мой картофель

И невесел ужин, пусть.

Смейся, смейся, Мефистофель,

Я с тобою посмеюсь...

***

Не изволю на вас сердиться.

Песней тешит меня скворец.

Я мечтала войти царицей

В сердце ваше, как во дворец.

Постучала - вы не открыли,

На себя не взяли труда.

Вы меня не слышали или

Не захотели впустить туда?

Там другая царит на троне,

Ваш тюльпан для нее взращен.

Мне, как быдлу, как посторонней,

В сердце ваше вход воспрещен.

***

Поломалась магнитола соседа

(Он концерты транслировать мастак).

Я сегодня проспала до обеда,

Просыпаться не хотела никак:

Расставаться с вами не хотела,

Не хотела возвращаться домой

К моему ревнивому Отелло,

В снах не властному вести надо мной

Своего неусыпного контроля.

...Мы бродили с вами у реки

(Кажется, в окрестностях Оки -

Впрочем, это не играет роли).

Поднималась тропочка в гору.

Я за вами шла, поотстав.

Фоном к паузам и к разговору

Нам служили шелесты трав.

Я была в сарафанчике коротком

(Вы меня не видели в нем),

Шла за вами с выражением кротким

И ждала, куда повернем.

И заботила меня забота.

Я сказала: “Кончается подъем.

Если дальше грязь и болота,

Лучше дальше давайте не пойдем,

Мы и так далеко зайти посмели.

Может, остановимся здесь?

Вы на сваленное дерево присели,

Предложили рядышком сесть.

Я волнения спрятать не умела

И себя куда не знала деть,

От присутствия вашего млела, немела

И боялась на вас глядеть.

Но сливались вне всякого плана

Наши взгляды - грешны и святы.

И прекрасна была поляна,

И прекрасны на ней цветы.

Жаль, подробности сна сбиваются.

Жаль, что сон оказался сном.

Сны воскресные не сбываются

И верны до обеда в основном.

НА ВЕЧЕРЕ ПОЭЗИИ В ЦДЛ

Из ложи зрительного зала

(Бинокля не было, увы)

Я вас глазами осязала.

Свои стихи читали вы.

Я прилагала все старанье,

Вам хлопая. Искала путь

Свое паренье, состоянье

Вам сообщить хоть как-нибудь...

Меня беспомощность сердила.

И я, доверившись словам,

На ваше имя снарядила

Записку и послала вам.

Выдерживая курс отлично,

Плыла записка по рядам.

Я написала лаконично:

“Спасибо вам!”

И мысленно вдалась в детали,

Записку как бы удлиня:

“Спасибо вам, что вы достали

Билеты в ложу для меня!

Мне было хорошо, но мало

Вас вспоминать по целым дням.

Я так увидеть вас мечтала!

Я вижу вас - спасибо вам!

Вам не известно, вам не ясно,

В чем суть моих душевных драм.

Я весь ноябрь была несчастна!

Я счастлива - спасибо вам!

Экзамен скоро - в ус не дую.

Хотите, жизнь за вас отдам?

На большее не претендую.

Я вас люблю - спасибо вам!”

***

Я так хотела видеть вас,

Но вам себя боялась выдать...

И я привыкла вас не видеть,

Привыкла, но не враз, не враз,

Я очень трудно привыкала.

Привыкла. Но какой ценой? -

Я обнесла себя стеной

И к ней себя цепями приковала.

Не думайте, что я шучу

Иль как-то вас хочу обидеть. -

Я так привыкла вас не видеть,

Что видеть больше не хочу.

***

Я пила за любовь с тобой наравне.

Чтоб нескучной быть, хохотала.

Не хватало чего-то в нашем вине.

Может, градусов не хватало?

Мы сидели в “Валдае” примерно час,

Все попили и все поели.

Языки и глаза запьянели у нас,

А сердца почему-то не запьянели.

***

Знаешь, ты похож на принца,

Что меня в семнадцать лет томил.

Не скажу тебе из принципа,

Как приятен ты и мил.

Я такою забалделою

Не была давно уже, давно.

Дура, дура, что я делаю?

Мимо рюмки лью вино -

Не ловка на удивленье...

Вот конфеты, фрукты, пастила.

Ты сиди на отдаленье,

На другом конце стола...

Тлеет в блюдце сигарета -

Ты сидишь, толкуешь о Моне.

Не скажу тебе секрета:

Ты сегодня снился мне.

***

Мерзнем оба, хоть и горим,

Друг для друга устроив прием.

Целый вечер сидим говорим

И, сон перебивая, “арабеку” пьем.

Кофеварка как раз на двоих.

Кофе пьем и варим опять.

Ждать устала ладоней твоих

Волос моих распущенных каждая

прядь.

Сколько можно кофе варить,

Мерзнуть нам вдвоем у огня?

Сколько можно сидеть говорить?

...Обними меня...

***

Ты не мужчина, а мальчик -

Тебе бы играть в мячик.

На мненье мое не злись,

К ребятам ступай порезвись.

Хмурый сегодня выдался день.

Плащ на всякий случай надень.

Тучи на небе какие, взгляни -

В тон моему настроенью они.

Если обидит тебя дурак,

Не затевай скандалов и драк.

И в пивбаре не пей не сиди.

Спать приходи не поздней десяти.

Плащ намокший с тебя сниму,

Батник позволю снять самому.

Игрушку над койкой повешу,

Как мама, тебя утешу.

***

Ты меня начинаешь злить.

Отодвинься подальше, милейший,

Не старайся любовью меня заразить,

Даже самой малейшей.

Сколько взглядов моих ни лови,

Сколько руку мою ни щупай,

Не найдешь у меня симптомов любви,

Брось терзаться затеей глупой.

Пульс нормальный, и жара нет...

Я с тобою общаюсь смело.

У меня хороший иммунитет:

Я себя закалить сумела.

***

Цыганка лицо ко мне обращает.

Она не скажет правду - наврет.

Не буду гадать на квартал вперед,

Чего по плану судьба обещает:

Каких сюрпризов, каких утрат,

Какая с тобою заварится каша,

Какой в перспективе даст результат

Случайная встреча наша.

Но, в магию марта полная веры,

Вместо вазочки употребя

Колбу, взятую у тебя,

Поставлю в воду веточку вербы.

***

Я к тебе приеду. Ладно? -

Я звоню тебе, но, ох,

Голос твой звучит прохладно,

Зябну с головы до ног.

Не приеду в гости, если

Ты как будто мне не рад.

Пусть бездельничает в кресле

Не надетый мной наряд.

У меня полно работы:

Ждет меня Ромен Роллан...

Чай попью, помою боты

И начну читать роман,

Лежа с книжкой на подушке...

И к тому же время есть

Дописать письмо подружке,

За стихи свои засесть...

...Спать пора. С лица стираю

Слезы. Бьют часы отбой.

Ну чего же я страдаю,

Не увидевшись с тобой?

***

Мы не встречались половину мая.

Я слышала, уже взошла сурепка.

В прихожей, туфли не снимая,

Целуемся с тобою крепко.

Железо следует ковать

Горячим, ясно с детства.

Желанье движет нас в кровать

И нам велит раздеться.

Не образумит нас холодный душ.

Жеманство нам не подобает.

Одежда с наших тел и душ

Сама собой спадает.

Мы рушим будничный режим

И, праздник плоти справив,

В обнимку потные лежим,

Себя друг с другом сплавив.

Потом из нашей знойной зоны

На кухню переходим оба

И пьем с устатку чай зеленый,

Заваренный особо.

И долго протрезветь не можем,

Как после крепкой бражки.

В наряде, на люди не гожем,

В одной твоей рубашке

Сижу, простоволосая хиппачка.

Работают часы излишне честно.

И начата тобою “Солнца” пачка.

И так с тобой чудесно

Болтать про радости и беды,

Критиковать условности убогие

И о поэзии вести беседы

И о твоей науке биологии.

***

Поставив с болью сверхмерной

Крест на тебе, не пойму:

Кому отныне быть верной?

Этому или тому?

Но этот не лучше этого,

А этот не лучше того...

Лучше тебя, такого отпетого,

Нет никого.

А может, и есть, не спорю.

Велик, многолюден мир.

Мечусь, как мечется лодка по морю,

Утратив ориентир.

***

Вы снитесь мне какую ночь:

Вы на постель мою садитесь -

Я говорю: “Ступайте прочь”, -

И добавляю: “Не сердитесь”. -

И объясняю, что люблю

Другого (пусть бесперспективно),

И, наконец, сплеча рублю,

Что все мужчины мне противны...

Но неизменно, каждый раз,

Стараясь тверже быть и резче,

Теряю под гипнозом ваших глаз

Дар запланированной речи,

И чувствую, что в чем-то лгу,

И дар молчанья обретаю,

И чувствую, что не могу

Не таять от тепла, и таю.

Я день и ночь с собой борюсь,

Но вы мне слабость придаете.

Я, спать ложась, уже боюсь,

Что вы сегодня не придете.

НА ПРИРОДЕ

Забыв про всякое приличье,

Про то, что кто-то что-то скажет, ах,

Под хоровое пенье птичье

Мы обнимаемся в ореховых кустах,

Целуемся в тени акации,

До пристани шагаем босиком.

А солнце - вроде аппликации

На небе ярко-голубом.

Не поднимай переполоха,

С опаской не косись по сторонам.

Ну, неужели это плохо,

Что хорошо с тобою нам?

БАБЬЕ ЛЕТО

Русской гречанке

Надежде Кузнецовой

Мы пришли сюда по спецбилетам

И среди цветов, корзин и ваз,

Вас хотим поздравить с бабьим летом.

Надя, Надя, поздравляем вас!

Ну а что такое бабье лето? -

Я скажу при помощи пера:

Бабье лето, бабье лето - это

В бабьей жизни лучшая пора.

Пусть уйдет из ваших глаз горчинка.

Ваши годы вовсе не года.

Наденька, красавица, гречанка,

Будьте бабой-ягодкой всегда!

***

Будет ли это когда-нибудь?

Ты ко мне постучишься в высотный бетонный терем

(Не узнать бы об этом сорокам и прочим тетерям,

Что на лавках сидят и судачат про всех во дворах).

Ты войдешь, и обнимемся мы в дверях...

Будет ли это когда-нибудь?

Будет ли это когда-нибудь?

Ты пройдешь по веселым, певучим моим половичкам.

Я начну угождать и желаньям твоим и привычкам.

Мы с тобой из прихожей в светлицу мою войдем,

За столом самобранным поужинаем вдвоем.

Будет ли это когда-нибудь?

Я тебя накупаю с отваром ромашковым в ванне,

Спать тебя уложу на привольном двухспальном диване,

Сяду возле тебя, на диване, на самом краю.

И окажемся мы в сотворенном нами раю.

Будет ли это когда-нибудь?

СЦЕНКА В ТРОЛЛЕЙБУСЕ

Гражданин с “дипломатом”, ведите себя пристойно!

Ваши вольности эти меня возмущают и злят:

На моей ягодице Ваша рука пристроена,

Ваш на лифе моем размещен похотливый взгляд.

Не доводите меня до шума скандального.

Вы в общественном транспорте. Тесно, понятно, но...

У меня же теперь от Вашего взгляда сального

На батистовой кофточке будет пятно.

***

Нарушена жизни уравновешенность,

Потеряно с правой руки кольцо...

Люблю и душу вашу, и внешность,

И очень светлое ваше лицо.

Милости вашей, как подаянья,

От вас ожидаю и вижу вас

Не в замше, а в княжеском одеянье

И в свете моих восхищенных глаз.

Вижу вас в золоченом шеломе,

Не на “Волге” - на белом коне.

Как в моем бесприютно доме!

Вянет глоксиния на окне.

Я по вас извелась, истомилась.

Грущу, головою к стене приклонясь.

Подайте любви мне, сделайте милость,

Будьте ко мне снисходительны, князь...

***

Стою у будки телефонной грущу.

Сочувственный дождик плачет надо мной.

Не “двушку”, не копейку - предлог ищу

Вам позвонить домой.

Может, книгу спросить почитать?..

У вас в библиотеке много их.

(Вашего светлого лика печать

На всех проставлена думах моих.)

Может, новости вам объявить?

Какие только? Не вспомню враз.

(Мне бы руками обнять, обвить,

Как поветелью, вас!)

Может, мне предложить посметь,

Волю сбивчивым дав словам,

Вам стихи мои посмотреть

(Убрав посвященные вам)?

А то, что жажду увидеть вас,

Что вы для меня - единственный царь и Бог,

Что я умираю без ваших глаз,

Это разве предлог?

***

Мефистофель с улыбкой иронической

На столе стоит, на фоне стены.

Даже в виде кружки керамической

Он опасен - коллега Сатаны.

В голове - коварных мыслей кишенье...

Он, рогатый, молчит, не говорит,

Скольких Фаустов ввел в искушенье

И доверчивых Маргарит.

Он, наверно, как над ними, надо мною

По привычке посмеяться решил.

Он меня любовью грешной, земною

К Богу, то есть к вам присушил.

Им, по замкнутому кругу ведома,

Я и денно и нощно томлюсь.

И в метро, и на лекциях, и дома

Вам отъявленней монашки молюсь.

То ли вы совсем глухи и бесстрастны,

То ли голос у меня излишне тих? -

Об ответной любви - мольбы напрасны.

Только Мефистофель слышит их. -

Сколько силы в крючконосом профиле!

Как лукаво прищурен левый глаз!

Подарю вам своего Мефистофеля,

Чтобы он повоздействовал на вас.

***

В магазинах дефицит ходовых вещей.

В магазинах дефицит фруктов, овощей.

Наши граждане себя подвергают мукам:

Ну-ка, выстои постой очередь за луком,

Ну-ка, выстои постой очередь за платьем...

Нервами и временем за товары платим.

Лозунги газетные бодрости полны,

А картошку покупай хоть из-под полы.

Батареек нет. И нет лезвий для бритья

(В чудо верить стал сосед, их приобретя).

И копирки польской нет. И бумаги писчей...

(В “черный день” для “Би-би-си” это служит пищей.)

Я бегу очередей. По кольцу бульваров

Очень грустная брожу. Дефицит товаров

Не имеет на меня важного влияния.

Ощущаю дефицит вашего внимания.

***

С помощью научных доказательств веских

Религия публично во лжи уличена -

Посему в систему праздников советских

Пасха, увы, не включена.

А то бы в воскресенье, что бы там ни сталось,

Я пошла бы к церкви и в урочный час

Я бы обязательно, я бы постаралась

Будто бы случайно встретить вас

И, правами большими, нет, не обладая,

На кулич могла бы в гости вас позвать,

И могла бы, правила обряда соблюдая,

Трижды в губы вас поцеловать.

***

Ну что такого очень аморального

Мы совершим с тобой, по чебуреку съев,

Попив напитка минерального

И на бульваре посидев?

Ну что такого совершим греховного,

Поговорить о том о сем придя сюда?

Я не боюсь суда верховного

И мужнина суда.

Ну что такого совершим преступного?

Когда у нас замерзнут руки и тела,

Не пожалеешь ты тепла тулупного,

А я, естественно, душевного тепла.

ТЫ УШЕЛ

Я с ума не сошла и чувств не лишилась,

Только незачем стало на свете жить.

Ты ушел... Я прикрыла дверь и решилась

Руки на себя наложить.

Кто-то звал в коридоре куда-то кого-то.

Репродуктор вещал про колхоз, про свиней.

Вот взгляну на твое черно-белое фото

И покончу с нескладною жизнью своей.

И мученья оставят меня в покое,

И уймется во мне нервозная дрожь.

...Только вдруг совершится, случится такое:

Я повешусь, к примеру, а ты придешь?

***

Ты уже умеешь злиться, губы стискивая нервно,

Ты уже дурить умеешь и права качать.

Скоро, скоро (может, завтра) ты научишься, наверно,

Обижать меня и даже на меня кричать.

Это было, было, было у меня когда-то с мужем.

Ну зачем же, ох, зачем же это повторять?

Тучи плавают по лужам, щепки плавают по лужам.

Ты мое расположенье можешь потерять.

Ты уже к столбу, к скамейке ревновать меня умеешь.

Я - свободна! И не буду под твою плясать дуду.

Полминуты жду, не больше, - если ты не поумнеешь

И со мной не станешь прежним, то есть добрым, я уйду.

***

Ваши пальцы с моими переплетались

И светились глаза, темноту темня.

Но спасибо, что вы не пытались

Целовать, обнимать меня.

Вы автобуса три подряд пропустили,

Почему-то домой уезжать временя,

Но спасибо, что вы не просили,

Ни о чем не просили меня

И не звали в траве посидеть, поваляться...

Мне пришлось бы упрямой сделаться враз,

И пришлось бы сопротивляться,

И пришлось бы обидеть вас.

УРОКИ ЛЮБВИ

Можно чаще к тебе являться?

Я пробелы в “уроках” должна наверстать.

Обещаю в тебя не влюбляться,

Чтобы в тягость тебе не стать.

Научусь для тебя специально

(Только как бы это суметь?)

Не влюбленно, а лишь сексуально

На тебя, просветитель, смотреть.

Научусь, но, конечно, не сразу,

И в искусство секса вникать,

И про женщин других твоему рассказу,

Не ревнуя, с интересом внимать.

Обещаю не быть паникершей,

Не страдать по тебе в разлучные дни.

Буду просто твоей партнершей,

А совсем не Джульеттой, ни-ни...

***

Было всё, пожалуй, правильно, толково:

Хоть над нами не было присмотра ничьего,

Между нами не было ничего такого -

Слава Богу, не было ничего.

Между нами было только расстоянье

(Сантиметров тридцать светлой темноты),

Было биотоков волнонарастанье,

Но мосточка не было с "вы" на "ты".

Не было каких-то вольных разговоров,

Выдающих начисто и меня и вас,

Не было опасных столкновений взоров,

Головокружительных, как вино и вальс.

Словно выполняя чье-нибудь заданье,

Были очень сдержанны я и вы.

Было без обнимок прощанье "до свиданья".

Ничего такого не было, увы.

***

У меня залётка есть

По имени Маруся.

У Маруси хахаль есть,

Но с этим я мирюся.

Рассказав друзьям про Машку,

Я большую дал промашку.

Это можно озвереть,

Все хотят ее иметь.

ЭПИСТОЛЯРНЫЙ ЖАНР

Мой талант и мой душевный жар

Весь ушел в эпистолярный жанр -

В письма адресатам самым разным,

В дело, называемое праздным,

Не в рассказы, повести, романы...

Потому пусты мои карманы.

Я бедней, наверно, чем Гаврош,

Не найти в моем кармане грош.

Может, я набила бы карманы,

Если бы писала я романы?

Только кто бы стал печатать их?

Ты попробуй напечатать стих.

Написала писем, честно слово,

Я, наверно, больше Льва Толстого,

Несмотря на то, что я - не граф

И жила во графа не играв.

Писем у меня - томов на сто.

Я кормилась - знает Бог, на что.

Мне за них (а я и не просила)

Гонораров почта не носила.

Письма - это от унынья средство.

Письма - вот мое литературное наследство.

***

Каждый божий день хожу в тоске-печали

Только по тебе - не по кому-то,

Вождь моей души, не племени макуто.

Черти мне печали накачали.

Радость нахожу в издельях макаронных

У себя в дому с большой квадратной аркой.

Я живу в мирах, но не в микрорайонных,

Будто на пустом на острове, дикаркой.

Как бы мне совсем в печаль-тоску не вдаться?

Средь людей хожу - людей не вижу даже.

Как же мне с тобою увидаться,

Где же увидаться и когда же?

***

Рязанский художник Минкин -

Поклонник поэзии Нинкин,

Поэтому этот Минкин -

Придворный художник Нинкин.

Есть на одной из картин у Минкина

Рожица Нинкина.

Она в Третьяковке висит,

Захожих людей веселит.

***

Желаю счастья Яншиной Нонне

Всегда, всегда, а не только ноне!

Желаю Нонне жить не болея,

Дожить до столетнего юбилея

И много новых сыграть ролей

И быть королевой среди королей!

***

У меня залётка есть

По имени Тима,

Этот Тима, Тима, Тима

Прямо создан для интима.

РЕЧНОЙ ТРАМВАЙ

Куда меня везет речной трамвай?

Меня с моей душевной новой травмой, Меня со всеми внутренними травмами.

Вдоль берегов крутых, укрытых травами,

Куда меня везет речной трамвай?

Вон впереди причал ЦПКО.

Глазами я в него вцепилась цепко,

Я хваткою в него вцепилась цепкою

И чувствую себя цыпленком, цыпкою

И чувствую сама себя кацапкою.

Уплыл назад причал ЦПКО.

Ко-ко, ко-ко, кацапка, ко-ко-ко.

Уплыл назад причал ЦПКО.

Мне впереди не светит ни фига.

На дно реки меня зовет нимфига.

Уйду на дно и буду жить с нимфигами,

Водиться буду с ними, не с фуфыгами,

И буду заниматься с ними фугами.

Мне впереди не светит ни фига.

Га-га, га-га, нимфига, га-га-га.

Мне впереди не светит ни фига.

Куда меня везет речной трамвай?

Меня с моей душевной новой травмой,

Меня со всеми внутренними травмами...

Вдоль берегов крутых, укрытых травами,

Куда меня везет речной трамвай?

***

Ходит Петя с автоматом,

Любит он частушки с матом.

Петя, Петя, Петя, Петь,

Давай с тобой частушки петь.

НА СМЕРТЬ

НИКОЛАЯ СТАРШИНОВА

Навеки покончив

со всеми своими рыбалками, картами, куревом,

навеки покончив

с боями на линии передовой,

навеки почив,

Вы лежите на кладбище Троекуровом,

землей и венками заваленный, “гвардии рядовой”.

Навеки покончив

со всеми своими проблемами и страданьями,

с инсультом и с болями скрытых открывшихся ран,

навеки почив,

Вы лежите, и Вас не поднять никакими рыданьями.

Прощайте, войны и поэзии ветеран!

Навеки покончив

со всеми своими раденьями и заботами

о племени новом, об общей юдоли земной,

навеки почив,

Вы не будете присно забытыми,

ни племенем новым, ни новой Россией, ни мной.

Навеки покончив

со всеми своими любвями, стихами, частушками,

пинков и ударов от жизни сполна получив,

навеки почив,

Вы лежите, обмытый слезами друзей и чекушками,

навеки со всеми делами покончив,

навеки почив...

***

Ох, и любит девок Лёвка,

Охмуряет девок ловко,

Восемь девок охмурил,

Дихлофозом всех морил.

ПАМЯТИ

СЕРГЕЯ ПОЛИКАРПОВА

1.

Вы ко мне из Москвы на “Березке” в Рязань принеслись -

Праздник Вашего тёзки, Есенина праздник справлять.

Вы при всех у Есенина вместе со мною на память снялись.

И недолго фотографу пленку пришлось проявлять.

Получился веселый такой коллективный портрет...

Мне уже никогда, никогда не пожать Ваших рук,

“Косопузый” москвич, широко неизвестный поэт,

Бескорыстный собратич, наставник, заботник и друг.

Вы ко мне на “Березке” в Рязань из Москвы принеслись.

Птица Смерти за Вами по следу, по следу неслась.

Нет, не Вы у Есенина вместе со мною на память снялись -

Это я у Есенина с Вами на память снялась.

2.

Я рисую картину вокзала, мазок добавляю к мазку,

Но пейзаж получается в черных тонах и в трагичной окраске.

Вас увезла от меня электричка совсем не в Москву -

В мир мертвецов увезла, как в загробной коляске.

И оттуда придавленный голос меня окликает, зовет...

Я была при прощании с Вами не очень чутка, не сердитесь.

Знала б, куда электричка проклятая Вас от меня увезет,

Крикнула б Вам: “Не садитесь в неё! Не садитесь!”

3.

Поступила с ним судьба жестоко, круто.

В электричке, как и все, не на коне,

Он приехал, приехал в Рязань не к кому-то,

А к Есенину и ко мне.

В край воспетого “березового ситца”

Он приехал навестить, проведать нас,

Ну а вышло, что с нами приехал проститься

Перед смертью, последний раз.

Он приехал не трясти у нас портками.

Зря зачем трясти портками? - посудил.

Он березку и вишню своими руками

В Константинове посадил.

***

Ехал Сашка на “газели”,

Ехал с голой бабой,

Ехал Сашка на “газели”,

И на Сашку все глазели.

ЦВЕТЫ ЗАПОЗДАЛЫЕ

Сергею Поликарпову

к сороковинам

Я в “слюду”, в целлофан завернула цветы,

Красно-розовые пионы.

Были чувства во мне и чисты, и святы,

И нежны, как пионы оны.

Ничего не сказав никому, никому,

Носом в душу свою не влезая.

Я пошла без дорог, по сугробам к нему,

По колени в снегу увязая,

Вся белее офсета, белее белил,

Не вдова, но с тоской-то вдовьей.

Он меня как весну, как веснянку любил

И Рязаночкой звал Авдотьей.

Был бы парнем, заслал бы ко мне сватОв

И меня бы сосватал, милку.

Я ему никогда не дарила цветов.

Вот принесла, на могилку.

***

Ты летишь на самолете в Париж

И не просто в небе паришь,

А в мечтах обо мне паришь -

Обо мне, о рязанской некой барышне,

Бело-шляпочной, н и н б о в о й барышне,

Не о некой французской мамзель,

Обо мне, не об Эйфелевой башне,

Ты, видавший много видов и земель.

За тобой лечу, ступая по облаку,

По перинистому белому облаку

(Мы его, как постель, перемнем).

К моему полуастральному облику

Ты пристегнут спасательным ремнем.

Ты летишь на самолете в Париж

И в мечтах обо мне паришь,

Как в картинах Шагала, паришь...

Пари же, пари же, пари же

В мечтах обо мне и в Париже!

***

Ванну я налью Вовану,

Усажу Вована в ванну.

Спину я потру Вовану

И к нему залезу в ванну.

ПРИДОРОЖНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ

На Поэта натравили злых собак,

Дрессированных собак натравили

Не заморские, а наши Баскервили,

Чтобы сжить его со света, абы как.

Кланом действуя по планам, по проекту,

Захотели сволочи чего? -

Глотку перегрызть... кому? Поэту!

Золотое горло певчее Его.

Он завистливым поэтишкам мешал,

Маленьким, великими казаться,

Он надежд совсем на это их лишал,

Потому они и вздумали “кусаться”.

“Фас его! - они шепча кричали. - Фас!..”

Сами же в кустах сидели, трусы.

Бог с небес сошел, Поэта спас,

Но на горле у Поэта есть укусы

И на сердце у Поэта есть укусы.

Что же это злые твари натворили?

Белым днем, у придорожной полосы

На Поэта злых собак натравили,

Злые нелюди, собаки, злые псы.

ВИКТОРУ АСТАФЬЕВУ

ПРИГЛАШЕНИЕ НА НОВОСЕЛЬЕ В МОСКВУ,

написанное на открытке с самоваром,

баранками и бубликами

Приезжайте ко мне в Москву,

Разгоните свою тоску.

Я для Вас постелю самобраночку,

Дам конфетку Вам и бараночку,

Буду рада уважить Вам,

Всё, чего пожелаете, дам.

И дырку дам от бублика,

Но чтоб не знала публика.

***

Вон сидит в столовой Лёшка,

У него большая ложка.

Ты не связывайся с Лёшкой,

А то по лбу получишь ложкой.

***

Я когда-то себя от тебя оберегала,

Я когда-то тебя за километр обегала,

Я боялась с тобою роман начинать,

Потому что его не хотела кончать...

И его заменять не хотела игрой,

Мой не очень стабильный любовный герой.

Я боялась, боялась, боялась - чего?

Я боялась начать и испортить его,

Я боялась его повернуть не туда,

Много сил положив на него и труда,

Я боялась не вытянуть этот роман,

Потому же я не Золя, не Роллан.

Я не буду отныне тебя обегать

И не буду себя от тебя оберегать.

Я иду по сюжету романа к тебе.

Будь что будет с тобою у нас по судьбе.

Может выйти у нас преотличный роман,

Не напишет какого Золя и Роллан.

***

Под Егора-тракториста

Я разов ложилась триста.

Не искусен он в речах,

Но у него такой рычаг!

БЕЛЫЙ ВЕЛОСИПЕД

Ты имеешь свой велосипед -

Не “Орлёнок” у тебя, а “Аист”.

Ты со мной нисколько не зазнаист,

Хоть имеешь свой велосипед.

Есть свои машины у иных.

“Аист” - это не “Москвич”, не “Лада”,

Он зато без газов выхлопных,

И бензина для него не надо.

“Аист” - и не роскошь, и не блажь.

Я к тебе рукой судьбы ведома.

Ты меня, как ценный свой багаж,

Довези, доставь на нем до дома.

Это ли тебе не по плечу

Да и твоему велосипеду?

Я с тобой на “Аисте” поеду,

Вниз под горку весело поеду -

Словно ввысь на крыльях полечу.

Белый, белый твой велосипед -

Будет он в стихах моих воспет!

***

У меня залётка есть

По имени Жора,

Ухажёристей его

Не сыщешь ухажера.

У меня залётка есть,

По имени Георгий.

Говорят, Георгий

Большой любитель оргий.

ПИСЬМО В СУЗДАЛЬ

Я хотела бы приехать

хоть на дЕнь, не на годочек

в твой избушечный, церквушечный,

в твой старинный городочек.

Я хотела бы “пройтиться”

по булыжной мостовой,

не одна, с тобою вместе

посмотреть на Суздаль твой,

красоту его увидеть

и твою увидеть школу

и трехперстно помолиться

на Можайского Николу.

Хорошо гулять под ручку

там и сям, с хорошим гидом,

любоваться городочком,

тем и сем и этим видом,

колокольны слушать звоны,

возрожденьем их гордиться

и о Суздале подумать:

“Хорошо бы здесь родиться”.

Наверху Кабацкой горки

я стою с раскрытым ртом:

Суздаль - это просто сказка,

сказка русская притом!

Я хотела бы приехать

не на дЕнь, не на годочек...

Я на всю бы жизнь приехала

в твой прелестный городочек.

***

У меня залётка был

По имени Кирюша,

Он объезживал кобыл

В своем селе Криуша.

Шел по улице Кирилл,

Шел и “Мальборо” курил.

Шел по улице Кирилл

И прохожих матом крыл.

ХУДОЖНИЦА-АРИСТОКРАТКА

Представлюсь просто и кратко:

Не имущая всяких благ

Художница-аристократка,

Сижу на вольных хлебах.

Вышла я из “прослойки”,

Тощ у меня карман.

Не ударница я перестройки,

И я не полезу на кран.

И я не Ангелина Паша,

На тракторе я не пашу.

Медленно, как черепаша,

Стихи для потомков пишу -

За галочки, за спасибо

Каждый почти что стих,

Так получается, ибо

Никто не печатает их.

Живу на малые тратки,

Сделаюсь скоро святой.

Завтрак аристократки -

Черный сухарь с водой.

***

С деревенского холма

Показалась Хохлама.

Долбанутый хахаль мой

Любовался Хохломой.

Ходили бабы к бобылю,

Швея, доярка, жница...

Сказал бобыль: я баб люблю,

Но не люблю жениться.

Ко мне с Канар приехал гость,

Мне привез орехов горсть,

Съела я один орех,

Совершила с гостем грех.

У реки, за лодкой

Лежала я с залёткой,

“Камасутру” изучала

И ребенка с ним зачала.

У меня залётка - во!

Щипну ее за тело.

Я не знаю, от кого

Залётка “залетела”.

На свиданье я пришел,

Под часами мокну.

Если милка щас придет,

Милку в щёчку чмокну.

Ничего, что часто ушки

От частушек розовеют,

А зато всегда частушки

Грусть, хандру развеют.

ОТКРЫТКА К ПАСХЕ

Андрею Вознесенскому

По случаю светлой Пасхи

Христосаюсь я с Поэтом,

Целуюсь с ним без опаски

И стих слагаю при этом.

НА СВЕТСКОМ РАУТЕ

Мне какую бы взять из тем

Для беседы в обществе светском -

Не советском, а постсоветском,

В нашей лучшей из всех систем?

Мне какую бы взять из тем

С господином не с тем, а с тем,

Вон, который стоит у стены

И не бросит своей страны...

У которого, словно у Цезаря, нос.

Я впадаю от этого носа в гипноз.

Мне какую бы взять из тем

Для беседы с мужчиной с тем?

“Чем закончится новый съезд?

Кто кого победит и съест?”

Я желаю из всех существующих тем

Взять единственную: “Жэ тэм...”*.

________________

* Жэ тэм - я тебя люблю (франц.).

***

Мне частушек ты не пой,

К черту, ах, уматывай,

Если ты такой тупой,

Не читал Ахматовой.

ЖЕЗЛ

Юрию Кувалдину

Я тебе пою мою Осанну,

Может быть, кого-то этим зля.

До тебя далёко Мопассану,

Бунину, Боккаччо и Золя...

Новый Бог Олимпа! Новый гений!

Ты, сойдя со всех привычных трасс,

Не боясь анафем и гонений,

Мир своими “Юбками” потряс.

С лиц стирая постные гримасы,

Жизнь не ставя в рамки “ЖЗЛ”,

Покоряй читательские массы,

Высоко подняв победный жезл!

***

Пообщался Паша с Машей,

Пообщалась Маша с Пашей,

Маша сделалась мамашей,

Паша сделался папашей.

ХРИЗАНТЕМЫ

Отцвели уж давно

хризантемы в саду...

Романс

Вот и ноябрь уже, ура.

Такой на улице ветрина,

Собачий холод, снег с утра,

Ну а в метро - июль, жара,

И вся в живых цветах витрина.

Поэт захожий занят тем

(Свое увидевший в их стиле),

Что глаз не сводит с хризантем,

С кудрявых белых хризантем.

Они поэта восхитили.

Цветы осенние свежи,

И те, и те свежи, и эти.

Ты воедино их свяжи,

Красивой лентой всех свяжи

В своих стихах, в своем сюжете.

На праздник пей за них “Агдам”.

Из их не вырывайся плена.

Они похожи на прекрасных дам,

На благородных светских дам

Бальзаковского плана.

***

Где Краснова? Вон она!

Здесь Краснова снова.

Выпью красного вина

За тебя, Краснова!

ДОЖДИК НА МАРОСЕЙКЕ

Даждьбог глядит на мир и льет из мелких сит,

Святую воду льет на тесную Москву.

На Маросейке дождик моросит

И нагоняет на меня тоску.

Машины едут, едут, едут... а куда?

Во всей Москве настало время часа пик.

Машины едут, едут, едут кто куда,

Но все приедут в жизненный тупик.

Ползет какой-то бомж, накаченный вином.

Уехать бы к чертям на сказочном такси -

И в мире побывать совсем в ином,

Где нет такой, как у меня, тоски.

Маросейка, Маросейка!

Ты тоску мою рассей-ка!

Дождик, дождик! Мороси!

Смой тоску мою. Мерси.

***

Немцы, разъяряясь и зверея,

Убивали каждого еврея,

Всех подряд, в последнюю войну,

Без разбора вешали евреев

На столбах и на суках деревьев

(Пятый пункт вменяя им в вину).

Бабушка по имени Верея,

Говорят, спасла в войну еврея,

Раненного в голову еврея

Дотащила до своих дверей,

Рассудила так: “Еврей - не немец,

Это - не фашист, не иноземец.

Это - русский, это - наш еврей”.

БЫВШИМ ПРАВЫМ

Правые, вы не прАвы,

С левыми насмерть борясь,

Правые, вы не правы,

За оружье берясь.

Божий закон презревая,

Вы не правы вдвойне,

Россиян призывая

К новой гражданской войне.

Хватит! Не надо крови,

Чтобы снизить ценУ

Лука, картошки, моркови

И возродить страну.

Герои переднего края,

Красный несущие флаг,

Не надо нового рая

На крови и костях.

Вы и хотя и брАвы,

Даже и очень бравЫ,

Правые, вы не прАвы,

Правые, вы не правЫ.

***

Россия, Русь, храни себя, храни!

Смотри, опять в леса твои и долы

Со всех сторон нагрянули они,

Иных времен татары и монголы.

Николай Рубцов

Я попала в стан обманных русских,

Будто провалилась я в тартАр.

Я не вижу русских среди русских -

Вижу смесь “монголов” и “татар”.

Все они “ненаших” презирают,

СтаканАми водку жрут до дна,

Русских в бой последний призывают...

Ну а русских - только я одна.

Я должна идти за этим сбродом?

Во главе с Гиреем? На Угру?

Лучше выпью чаю с бутербродом

И играть не буду в их игру.

Я такая девушка крутая...

Мной хотят прикрыться? Ха-ха-ха!

Лучше я уеду с курултая,

Так сказать, подальше от греха.

Я не вижу русских среди русских -

Я нерусских вижу там одних.

Лучше я покину этих “русских”,

Русь в своем лице спасу от них.

ТАК НАЗЫВАЕМЫМ “РУСОФИЛАМ”

Вы кампанию против евреев развили,

Объявили “несчастным евреям” войну,

Говоря, что Россию они развалили,

Всю на них на одних и свалили вину.

Видя в каждом еврее врага, фарисея,

За собой признавать не желая вины,

Вы орете, кричите, что гибнет Расея!

Но совсем пропадет и погибнет Расея

Из-за новой гражданской войны.

Вы сидите, как свиньи, в кафе-ресторане

И клянете евреев с “копыт” до “рогов”.

ЕСЛИ ВЫ - РУСОФИЛЫ, ТО ВЫ - ХРИСТИАНЕ.

ВОЗЛЮБИТЕ СВОИХ “ВРАГОВ”.

***

Люли-люли, трали-вали,

Ляжки толстые у Вали.

Люли-люли, трали-вали,

Женихов полно у Вали.

***

Вор казанский, заказной

Едет в кассу за казной,

А за ним, ловя момент,

Едет наш московский мент.

***

Московская милиция

Такая милолицая.

Как не любить милицию,

Такую милолицую?

***

Продают япончики

На Таганке пончики.

И сами-то япончики

ПохожИ на пончики.

***

В Турции, в Турции

Кругом цветут настурции,

И туристы в Турции

Нюхают настурции.

***

Мне помешал проклятый кризис

Поехать с хахалем в круизис.

Значит из-за кризиса

Не видеть мне круизиса.

Я СЕБЕ ПОМОГУ САМА

Я с гаврошистым видом иду по Руси

И с девизом иду по Руси:

“Никогда у сильных мира ничего не проси!

Ничего ни у кого не проси!”

Вон стоит господин, неприступен, надут,

Рвач рвачом, не слывущий рвачом...

Эти морды тебе ничего не дадут

И тебе не помогут ни в чем.

Мне не надо ни “баксов”, ни “мерса” его...

Пусть пуста у меня сума.

Я сильнее, я сильнее сильных мира сего -

Я себе помогу сама.

***

Мне сон приснился: мы с тобой лежим,

И нам плевать, какой в стране режим.

Не важно нам, какой в стране режим,

А важно то, что мы с тобой лежим.

Нам ключ дала терлецкая Тортилла.

Мы не взлетим на воздух от тротила,

Наш не взорвется белоблочный дом,

К прудам Терлецким вставший передом.

Политики, у нас своя политика.

По нашим снам из пушек не палите-ка,

Нам не мешайте более лежать

И древним способом друг друга ублажать.

ЭКЗЕРСИСЫ,

связанные с современной российской действительностью

1.

В России - теракты, взрывы,

сирен милицейских взрёвы,

в России - убийцы, жертвы,

и нет дешёвой жратвы.

2.

Из Рязани в Москву дорОга дорогА,

И в Рязань из Москвы дорогА дорОга.

3.

У всевозможных российских налОгов

Нет никаких мировых анАлогов.

4.

Предприниматель из “новых русских” по имени Иосиф

купил себе новую иномарку и новый офис.

Пролетарии из советских русских взорвали иномарку

и обокрали офис.

О, Иосиф! О. Иосиф!

5.

Граждан своих государство грабит,

граждан своих государство гробит,

да еще удивляется, если кто-то из граждан

ему, государству, при этом грубит.

6.

Вор столкнул старушенцию в ров,

портмоне у нее вырывав.

Россия - страна воров.

Россия - страна Варавв.

ЭКЗЕРСИСЫ, СВЯЗАННЫЕ С ЖЕНСКИМ ГАРДЕРОБОМ

Пальто у меня старое, но пока еще не рваное,

платье у меня старое, но пока еще не рваное,

нижнее белье у меня старое, но пока еще не рваное,

и поэтому состояние души у меня не нервное, а нирванное.

ЕВА

Я донгеновской Евой сгораю в огне,

Красным пламенем с пяток до бедер объята.

Боже мой! Покажись в окне!

Я любовью к тебе обуята.

Я-то знаю, что я-то такая и та.

Без которой и рай не комфортен и скушен.

Я с Тобою хочу... тра... та-та, тра... та-та...

Плод познания мною скушан.

Страсть к подобьям Адама в себе поуймя,

Я попала из полымя в полымя.

Боже, Боже! Поми-и-уй мя

И помилу-у-уй мя...

***

Мужики перепились,

Принялись резвиться,

В вытрезвитель приплелись,

Чтобы протрезвиться.

***

Я с милашкой помирился

После перебраночки,

В “Универсаме” ей купил

Прянички-бараночки.

***

Любит парень девушку сельскую,

А она - капусту брюссельскую.

На свидание к девушке сельской

Он приходит с капустой брюссельской.

***

В индийском городе Мадрасе

Меня катали на матрасе.

Как увижу я матрас,

Вспоминаю я Мадрас.

***

В Монголии, в Монголии

Кругом цветут магнолии,

Монголки там с монголами

В жару гуляют голыми.

***

Чтобы только повидаться

Мне с моею с Танею,

Я готов пройти пешком

Любую расстоянию.

***

Жил в Рязани нуворишка,

Нуворишка был воришка,

Он уехал на Канары, (Хотел уехать на Канары,

Там попал в тюрьму, на нары. Но попал в тюрьму, на нары.)

***

Бабка кривая-прекривая,

Зад ничем не прикрывая,

Вышла, влезла на подиум,

Потеряла, поди, ум.

***

Мы гуляем, мы гуляем

По горам, по Гималаям,

Мы гуляем по Тибетам

И скучаем по тебе там.

***

Свой не бабий, не женский, а девичий стан

Облачаю в закрытое черное платье,

Добровольно вступаю в монашеский сан,

Ставлю свечку Христу и целую распятье.

Мне не надо мирских удовольствий, мерси, -

Жить отныне без них - принимаю решенье.

Буду траур носить по умершей Руси,

Буду Бога молить о ее воскрешенье.

МЫСЛИ

МОЛОДОГО БЕДНОГО ПОЭТА СО ЗВЕЗДОЙ ВО ЛБУ,

сидящего на вольных хлебах

Вверх дном переверну пустую крынку,

Возьму сухарь, запью водой сухарь.

Страна несется полным ходом к рынку

Под разные ухмылки разных харь.

Почем сегодня сапоги с тулупом?

Они дороже всех благих идей.

Страна несется к богу в рай по трупам

Уж ничего не стоящих людей.

Ей не нужны твои стихи в тетради -

Из них не сваришь кашу или щи.

Бросай писать, а лучше, бога ради,

Выращивай картошку, ово-щи.

Свой подтяну худой живот потуже,

Вниз головою брошусь с парапета.

Но если я умру,

стране же будет хуже,

Хотя она не ведает про это.

***

Горьку редьку, хрен и сладку халву -

Я видала всё. Знаю, что почём.

Мне к кому свою приклонить главу?

Мне к кому припасть сердцем и плечом?

На Руси у нас - мужиков не счесть.

Неужели нет мужика по мне?

Неужели нет? Неужели есть?

Есть один такой, как свет в окне.

Мне идти к кому ж? Да к кому ж? К нему ж.

На пути моем, Сатана, не стой.

Он и друг, и брат для меня, и муж,

И отец, и Сын, и Дух Святой.

ШУТОЧНЫЕ ЭКЗЕРСИСЫ

ПРО ЕВТУШЕНКУ (Ев. Ев.)

Видели люди в Дубовом зале Евгения Евтушенку:

он сидел за персональным столиком, не пив, а ев -

зубами ев тушёнку,

а глазами ев Ев.

В Дубовом зале сидели Евы, не ев тушёнку,

не ев деликатесы разные, ничего не ев -

сидели Евы, ев Евгения Евтушенку,

ев Евгения Евтушенку глазами Ев.

ПАЛИНДРОМЫ,

ИЛИ СТИХИ-ПЕРЕВЁРТЫШИ

ДОМ МОД.

ВИД ДИВ.

АХ-АХ-АХ!

ХА-ХА-ХА!

НЕНЕЦ ЦЕНЕН,

ЦЕНЕН НЕНЕЦ.

ГОРОД ДОРОГ,

ДОРОГ ГОРОД.

ЖАРА. ГАРАЖ.

ДА ТУТ АД.

МЫСЛИ ВО ВРЕМЯ ЭКСКУРСИИ

В МИХАЙЛОВСКОМ

А кто бы и меня сослал в имение,

В такое вот, не более, не менее,

От “шума городского”, стрессов, склок,

В такой российский райский уголок,

В природу, нет которой бесподобнее,

В усадебку, которая удобнее

Всех творческих литфонтодвских домов.

Здесь Пушкин столько натворил... томов!

Да мне и нянин домик бы сгодился бы,

Рифм хоровод сюда ко мне сходился бы,

Слетались Музы - все наперечёт.

Здесь и пенёк слагать стихи начнёт.

Хожу туристкой у реки, у Сороти,

Хожу спокойно, не на полной скорости.

Сижу и на “онегинской” скамье -

В кругу дерев, как в собственной семье.

Не зря когда-то царь, понятно это,

Сослал сюда опального поэта.

Знал батюшка, куда его послать,

Чтоб он свои шедевры мог писать.

***

Мне не просто было к Вам пройти, направиться

Через плотный строй русалок и наяд.

Чтобы только Вам сильней понравиться,

Я надела ого-го какой наряд!

Тягу к Вам в себе испытывая адскую

И от Вас не прячась больше за углом,

Шаль с кистями павловопосадкую

Я стянула на груди своей узлом.

Может, завтра Вы меня уже забудете? -

Не могу вполне такое исключать.

Ну а если всё же не забудете,

Будете в Москве по мне скучать?

ПЛАЧ ПО РУССКОМУ ЛЕСУ

Какой могучий лес

стоял на этом месте,

Какой могучий лес

шумел и шелестел.

Но порубили лес,

план выполняя в тресте.

Рубили лес сплеча -

как щепка дуб летел.

Рубили русский лес,

врага какого ровно. (Или: врага какого словно.)

Спустили план большой

на ванек-дурачков.

От леса от того

остались только бревна

Да сколько-то дичков,

да сколько-то дичков.

Ох, наломали дров

не боги с темных фресок!

Тех дров ни на каких

машинах не увезть.

Погублен русский лес,

а с ним и весь подлесок...

Но всё-таки не весь,

но всё-таки не весь.

***

Ни слова сижу от тебя не добьюсь,

С тобою без слов объясняюсь.

Обнять бы, обнять бы тебя, да боюсь

И, как пионерка, стесняюсь.

Как будто при нас надзиратель сидит

В укромной комнатке этой,

Сидит, за моим поведеньем следит,

Прикрывшись дырявой газетой.

И я - отчего, непонятно - дрожу,

Утупясь на коврик в оленях,

И я, как примерная дура, держу

Ручки свои на коленях.

От мужа боюсь получить ремня?

Да мужа-то я не “имаю”.

Двенадцать невидимых рук у меня -

Я всеми тебя обнимаю.

***

Окажи мне особую честь,

Окажи высочайшую милость.

Сядь со мною. Не знаешь, где сесть?

Я же вся по тебе истомилась.

До чего ты красив и хорош

В этой импортной косоворотке.

Можешь делать со мною, что хошь, -

Я же пьяная, как от водки.

Ты скажи мне: “Люблю...” - обмани

Страстотерпицу в черном теле.

Обними ты меня, обними,

Чтобы кости мои захрустели.

***

Монашек называют Христовыми невестами.

По церковной терминологии.

Я живу в миру монашистей монашки,

Хоть и не на привязи живу.

Ни в какие не хожу компашки,

Шур и мур ни с кем не завожу.

Для тебя держу на сердце свято место.

Письмоноши - наши сватовья.

Не Христова я невеста,

А твоя, твоя.

***

Зал Чайковского стал поэтической Меккой.

К Вам поклонники в Мекку идут же, идут.

Не калека духовный с духовным калекой -

Все от Вас чудотворствия жаждут и ждут.

Я, сдержать не умея фанатов давленье,

К вам не в силах пробиться ни грудью, ни лбом.

И в обидном от Вас отдаленье

Я стою колоннадным недвижным столбом.

Я теряюсь при свете софита, при людях,

К Вам стесняюсь при всех за автографом лезть.

И в звучащих во мне, но не слышных прелюдиях

Непонятные грустные ноточки есть.

Я интимна по сути своей, индивидна.

Я из рода амфибий, из рода ундин.

Мне придется, придется устраивать, видно,

Встречу с Вами один на один.

АНДРЕЮ ВОЗНЕСЕНСКОМУ

Я Есенина люблю за всё есенинское,

Вознесенского люблю за вознесенинское.

Вознесенский - новотворец, гений сущий.

Вознесенский - воз-несенский, воз несущий,

Миру воз поэзии несущий.

Он идет своей дорогой - не есенинской,

Он идет своей дорогой - вознесенинской,

Вместе с музами, за крылышки ведомыми,

С чемоданами метафор, с видеомами,

С золотым на голове своей венцом

И не избалованный винцом.

Был такой Есенин - весь есенистый,

Ну а Вознесенский - вознесенистый!

Сквозь асфальт пробился он, пророс,

Бросил миру миллионы “алых роз”.

Как сказал поэт известный энский,

Вознесенский - это Вознесенский.

ЭКЗЕРСИСЫ

с обыгрыванием фамилии Святослава Бэлзы,

который был ведущим авторского вечера Андрея Вознесенского

БЭЛЗА

БЫЛ ЗА...

БЭЛЗА

БЫЛ ЗА

исполнение БЛЮЗА

на вечере поэзии Вознесенского...

БЭЛЗА

БЫЛ ЗА

музыку БУЛЁЗА

в стихах Вознесенского...

БЭЛЗА

БЫЛ ЗА

БЕЛ ЗА-

л для проведения вечера поэзии Вознесенского.

БЭЛЗА

БЫЛ ЗА

БАЛ БЕЗ ЗЛА

на даче Вознесенского...

Встретился Вознесенский с БЕЛЗОЮ,

увидел рядом с БЭЛЗОЮ

БЕЛЛУ, ЗОЮ...

Увидев Вознесенского, всё на свете от радости БЭЛЗА

БЭЛЗАБЭЛЗАБЭЛЗАБЭЛ... ЗАБЫЛ...

ЭКЗЕРСИСЫ

со словом “либидо”

1.

...меню у меня - одна ЛЕБЕДА.

ЛЕБЕДА -

это ЛИ БЕЛА?

а зато какое у меня ЛИБИДО!

2.

ЛЕДЕДинОе ЛИБИДО.

АНДРЕЕВО ДРЕВО

(Андрею Вознесенскому)

...люблю поэтическое ДРЕВО

анДРеЕВО,

ДРЕВО моДЕРноВОе,

ДРЕВО ДЕРноВОе,

ДРЕВО совершенно ноВОе,

со своими ассиметричными конструкциями корней и вЕТОК,

расходящимися в разные стороны так и сяк и ЭТАК,

с треугольными грушами на ветках и С ЛАСТОЧКАМИ,

с привинчивающимися и отвинчивающимися метафорами

и С ЛИСТОЧКАМИ,

с набором торчащих сексуальных суков и с вместительным ДУПЛОМ,

в котором лежит о высшем образовании ДИПЛОМ

и слышатся мелодии, имеющие что-то общее с “ДИПэпЛОМ”...

...люблю поэтическое ДРЕВО анДРЕеВО,

ЕВО

анДРеЕВО ДРЕВО - ВО! О!

ПАЛИНДРОМЫ

(Подражания Андрею Вознесенскому)

А ЛЕДИ СИДЕЛА,

А ЛЕДИ ВИДЕЛА,

КАК

ДЕД ЛАПАЛ БАБ,

КАК

БАБ ЛАПАЛ ДЕД.

ЛАПОТЬ ТОПАЛ.

ЛЁВА ВЁЛ ВОЛОВ,

ВОЛОВ ЛЁВА ВЁЛ.

ЭХ, ХЭ...

Я ДЯДЯ.

Я ТЕТЯ.

БЕЛ ХЛЕБ.

ВОН ДИВАН. НА ВИД НОВ.

АВЕ, ЕВА!

AVE, EVA!

ТУПИК

Мрачна реальность по своим тонам.

Мы в жизненный тупик с тобой попали.

Кто из него поможет выйти нам?

Кого просить? Исуса ли, попа ли?

Японский бог поднимет нас на смех.

Священник общим миром нас помажет.

...Надейтесь только на себя самих...

Нам наша интуиция поможет.

И ты со мной, и я с тобой пока.

И мы идем по грязи и по пыли.

Ну как же выйти нам из тупика -

Из тупика, в который мы попали?

САЗАН

Осенью, в конце сезона,

Я увидела сазана...

Я увидела сазана

На картине у Сезанна.

Восхитилась я сазаном

И, конечно же, Сезанном.

Если б не было Сезанна,

Не видать бы мне сазана...

Не видать бы мне сазана

На картине у Сезанна.

ЦЕРКОВЬ

В КОЛОМЕНСКОМ ПАРКЕ

Чистота в осеннем парке не осенняя.

Нет ни одного местечка грязного

На подходе к церкви Вознесения,

Выстроенной в честь Ивана Грозного.

Церковь связана с каким-то Медным бунтом,

С небесами, а не с бесами и боссами,

Церковь - как невеста с модным бантом,

С колтами, подвесками и бусами.

Царь входил вовнутрь нее с тяжелым жезлом.

На холме она стоит - как онемевшая,

Золочёным крытая железом,

Каменная - как окаменевшая.

В белом платье и в узорах не в барочных,

В нимбе солнца, осиянная, венечная,

Кукла из салона новобрачных,

Неизвестно чья - невеста вечная...

Снится ей во сне любовь, любовь осенняя...

Нет ни одного местечка грязного

На подходе к церкви Вознесения,

Выстроенной в честь Ивана Грозного.

КУПЛЕТ,

ПОСВЯЩЕННЫЙ АЛЕКСАНДРУ БЛОКУ

Что такого сделал Блок,

Все поймём когда мы?

Блок в поэзию облёк

Суть Прекрасной Дамы.

Блок в поэзию облёк

Облик этой Дамы.

КУПЛЕТ,

ПОСВЯЩЕННЫЙ ФЁДОРУ ТЮТЧЕВУ

В этой книге - тут чево?

Тут наследье Тютчево.

Тут и созданные Тютчевым

Есть стихи с пейзажем тучевым.

КУПЛЕТ, ПОСВЯЩЕННЫЙ

АНАТОЛИЮ ШАМАРДИНУ

Представитель русского бельканто,

Знающий и Бебеля, и Канта,

Анатолий Шамардин -

Это просто шарм один.

КУПЛЕТЫ

ПРО ЭСТРАДНЫХ ЗВЕЗД

1. Про Пугачеву Аллу

Примадонна примадонн

Пугачева Алла,

Приняв с водой пирамидон,

На лаврах почивала.

2. Про Кристину Орбакайте

У Кристины новый нос! -

Нос в восторг привродит нас.

У тебя, Кристина,

Не нос, а красотина.

3. Про Филиппа Киркорова

Киркоров Филипп

В историю влип:

Понравился гею

Красивостью своею.

4. Про Лайму Вайкуле

(К зрителям)

Вы и ойкали,

Вы и айкали,

В “России” слушая

Лайму Вайкуле.

У этой у латышки

Красивые лодыжки.

5. Про Анну Веске

Из-за легкой занавески

С песней вышла Анна Веске,

С бедрами и с талией,

И люди хлопать стали ей.

6. Про Алсу

Я гулял вчера в лесу,

Ловил по УКВ Алсу

И думал: вот бы мне Алсу

Встретить в ёлочках, в лесу.

7. Про Эдиту Пьеху

Слышу Пьеху я по “Эху”,

Слышу, эх, по “Эху” я.

Я люблю Эдиту Пьеху,

Уважаю Пьеху я.

8. Про кандидатку в новые “звезды”

Лезет на сцену,

Себе не зная цену,

Девочка глупая -

Голопупая.

9. Про “звезды” на небосклоне

Даже в дЕловую пору,

Даже в пору страдную

Любит пахарь посмотреть

На звезду... эстрадную.

САВРАСОВ НА ВАГАНЬКОВЕ

На могиле Саврасова - бабочек пёстрая стая,

А в траве-мураве - из-под “Экстры” простая посуда пустая.

Может, выпил бутылку поклонник Саврасова или Мигули?

Или сам же Саврасов бутылку распил на своей же могиле?

На могиле художника - птичек апрельские трели.

Прилетели грачи - не с югов, а с картины “Грачи прилетели”.

На надгробии лабрадаритовом - вспышки мистических знаков:

Словно синие лампы-мигалки, подобия призрачных зраков.

На могиле Саврасова - нету пока огражденья,

Но оградку поставят, поставят покойнику к дате рожденья.

Потому что кувалдинской “Родиной” поднят из тлена Саврасов.

Потому что Саврасов - любимый художник сов. россов.

СОБАКЕ КУВАЛДИНА

Красношёрстый чудо-пёс по кличке Пит

На ковре у батареи спит,

Спит и видит в лапах шоколадку

И во сне вздыхает и сопит.

Притащил его щенком Кувалдин в дом

С улицы (не бросил в водоем).

Вырос зверь, гибрид овчарки с волком,

Любит быть с хозяином вдвоем.

Не читавший разных фрейдов и спиноз,

Не сорвется он с цепи на нас

И не спрячет за кошачьи спины нос,

Лучший друг Кувалдина и вечный

Зам его, охранник и спецназ.

Ну а может, этот зверь по кличке Пит

Только притворяется, что спит?

Может, он стихи в уме слагает?

Этот Пит в душе своей - пиит.

НИЧЕГО

А на Шипке всё спокойно,

грею пузо я на Шипке,

не хочу о грустном думать,

пропаду иначе, во.

Ничего, что жизнь моя,

как плохая вёрстка книги,

вся - ошибка на ошибке.

Ничего, ничего, ничего.

Я на собственных ошибках

в этой жизни поучилась,

и не надо мне, не надо

утешенья ничьего.

Ничего у нас с тобой,

ирреальный друг, не вышло,

ничего не получилось.

Ничего, ничего, ничего...

***

Я плакала в церкви и Богу молилась,

О сексе не думая ни о каком.

Я плакала в церкви и Богу молилась...

О ком? О тебе! - О тебе! Ни о ком!

Я к Богу взывала в надежде на милость:

Любимого мне сохрани и спаси!..

Я Богу святей ангелицы молилась. -

Какими словами? У Бога спроси.

Иконы, сочувствуя мне, содрогались

От сильных душевных порывов моих,

А бабки на черта с рогами ругались,

Я бабок не видела самоих.

Я к Богу в закрытые двери ломилась,

О рае не думая ни о каком.

...Я так никогда ни о ком не молилась,

Не плакала так никогда ни о ком...

ДОРОГА ТУДА, НЕ ЗНАЮ КУДА

В лапти из сапог обула ноги,

Положила в свёрточек еду

И иду по небу, по дороге.

Что в конце дороги я найду?

Злые силы мне идти мешают,

Тучи гнуса, комарищ, мушин,

Ветры с ног, с пути меня сшибают,

Воют наподобие машин.

На себя похожа я не стала.

Что осталось от волос льняных?

Семь лаптей железных истоптала,

Семь сменила посохов стальных,

До мозолей рассадила ноги

И про сон забыла и еду.

...А по той ли я иду дороге?

По своей ли я иду дороге?

И по главной ли дороге я иду?

СОРОКА

За школой, в зарослях осоки,

Сидели на газете три сороки

И новости печатны обсуждали

И никакого лектора не ждали.

А я стояла, ох, на бугорочке,

Считала про себя свои годочки.

И вдруг одна из трех сорок

Ко мне на бугорочек - скок!

Я удивилась, я взяла

И с ней беседу завела:

- Сорока, сорока,

- Тебе годочков скока?

- Да я не помню, дочка,

С какого я годочка.

А тебе-то скока?

- Тридцать пять, сорока.

- Скока? Скока? Скока?

Тридцать пять? И тока?

- Это сорок без пяти,

Это сорок почти.

- Так чего же ты грустишь?

Распустила губы, ишь.

Ты же ягодка в соку,

Ты же в самом прыску.

Не старь себя до срока, -

Сказала мне сорока. -

Зрей да зрей, а в сорок пять

Будешь ягодка опять.

И улетела от меня сорока,

Не видя в разговоре больше прока,

И новость на хвосте очередную

Всем понесла про дамочку чудную.

АВТОГРАФЫ ВИКТОРУ БОКОВУ

(на журналах с его публикациями и

с материалами о нем)

1. На альманахе “Истоки”

Вы у нас в большом почёте.

Как же Вы стихи печёте! -

Приз за это получите,

Печь стихи нас поучите.

2. На журнале “Юность”

Найдя и выбрав в алфавите

Какие надо бУквушки-буквУшки,

Пишу стихи во славу Вите,

Стихи во славу Боковушки!

3. На альманахе “Истоки”

Переделкинский монах,

Читайте этот альманах -

Там прочтете о себе,

О своей особе.

4. На журнале “Наша улица”

Вашу прекрасную прозу

Надо читать не по разу.

Ваша прекрасная проза

Достойна высокого приза.

“МЕДОВЫЙ МЕСЯЦ”

Сударь, смотрите: светит луна-с...

Встанемте у изгороды.

Сколько “свиданий” было у нас

С Вами за годы и годы?

Мало “свиданий” было, увы.

Если подумать - не мало.

Всё, и о чем и не думали Вы,

Я про себя понимала.

Можно “свиданьями” этими жить.

Сударь, смеяться не смейте-с.

Если “свиданья” наши сложить,

Медовый получится месяц.

***

Не буду я об стены биться лбом И карточки и письма Ваши рвать.

И Вас не буду в случае любом

К какой-то серой клуше ревновать.

Она у Вас такая не одна.

У Вас таких - до потолка насест.

Я лучше подожду, когда она

Наскучит Вам собой и надоест.

Не буду Вас пилить и осуждать,

Вам отравлять земное бытиё.

Я гордо, терпеливо буду ждать,

Когда же Вы разлюбите её.

ГРАН-ПРИ ОТ ВИКТОРА БОКОВА

НА ЕСЕНИНСКОМ ПРАЗДНИКЕ

В КОНСТАНТИНОВЕ

Не просто соблюдая пиетет,

Мне подарил один большой поэт,

Что чист в своих порывах и высок,

Лазоревый цикорий-василёк

С есенинской моей земли родной,

Сорвал его и мне принес одной,

Сорвал его и мне принес на сцену...

Тому цветку одна я знаю цену!

Он скромен, тот цветок, а вон каков -

Всех премий стоит он и лавровых венков.

***

Я потреплю себя, неумницу, за чёлку

В своих стенах, на поднебесном этаже

И дверь своей души захлопну на защелку,

Чтоб ты туда не мог войти уже.

Забуду про тебя навек, про дорогушу,

Товарища себе другого поищу.

Войди теперь, войди в мою попробуй душу -

Тебя я в душу больше не пущу.

НА ИСПОЛНЕНИЕ

“МАЛЕНЬКОЙ СЮИТЫ

ДЛЯ ГОЛОСА И ВИОЛОНЧЕЛИ”

В ДОМЕ КОМПОЗИТОРОВ

Композитору Андрею Семенову

Слушая великое сочинение - “Маленькую сюиту...”,

я забываю про всякую сиюминутную суету

и про всё тому подобное, связанное со всякою суетою,

а не с сюитою,

я забываю про всякие свои болевые жизненные проблемы,

про всякие свои проблемы-проболемы,

и ни на что не сетую,

а только наслаждаюсь этою

сюитою

для голоса и виолончели,

настроясь на нужные волны вначале,

и испытываю тягу к некоему соитию

с Миром Музыки, к некоему с ним соиту,

слушая великое сочинение - “Маленькую сюиту...”.

И во мне пробуждается что-то такое сюитное,

и во мне пробуждается что-то такое антисуетное,

и во мне пробуждается что-то такое антисиюминутное

(а не антисемитное),

и во мне пробуждается что-то такое антисетуетное,

и во мне пробуждается что-то такое большое, интимно-соитное...

ЗАПИСКА ИЗ ЗАЛА,

посланная на сцену Андрею Вознесенскому

во время его авторского вечера

Здесь присутствуют и представители литературной элиты,

И замузганные Музы, и Лолиты, и Аэлиты,

И папараццы ТВ, и пахарь, пришедший со смены,

И неимущие граждане, и “новые русские” (бизнесмены),

Здесь присутствуют и разные любопытствующие уличные разини...

Ну а главное - здесь присутствуют “глаза из Рязани”,

Глаза с берегов Оки, принадлежащие одной простоволосой рязаночке,

Цветочку с земли Есенина, Нине-розаночке,

Они с восторгом глядят на своего не политического,

А поэтического

Кумира,

Рядом с которым даже большой стихотворец кажется меньше маленького комара,

Они с восхищеньем глядят на своего авангардастого,

Но не гордастого

Кумира,

А также кумира кума кумыкского короля, крымского и кремлевского мэра

И каракумского эмира,

Они с обожаньем глядят на своего вдохновеньем осененного

И зрителями оценённого

Кумира

И видят намного больше, чем снимающая кумира камера,

Они глядят на своего недосягаемого кумира, кумира вечного,

Увенчанного “миллионами алых роз” и овациями увенчанного,

И сияют с галёрки и ярче ярких софитов они горят

И об этом ему при народе с глазу на глаз говорят

“глаза из Рязани”.

СТИХИ, НАВЕЯННЫЕ “БОКОВСКОЙ ОСЕНЬЮ”,

УСЛЫШАННЫЕ В ШЕЛЕСТАХ И ШОРОХАХ

СТРАНИЦ БОКОВСКОЙ КНИГИ

1.

Осень... О, сень осин!

Осень... О, сень сосен! О, сени осени!

2.

Осень, осень... Осенечка...

О, сосеночка! О, осиночка!

О, се Ниночка! -

Трепетнолиственная душа, прямоствольная осаночка!

О, се Ниночка!

Осени ночка...

О, се Ниночка,

Не имеющая ни дочки, ни сыночка...

О, се Ниночка! -

В глазах - синеющая сининочка...

О, се Ниночка,

Осеняющая поэта осениночка...

О, се Ниночка - селяниночка...

Се Нина - землячка Есенина

(и боковского ученика Сенина).

Се Ниночка - есениночка!

Гой еси, Ниночка - есениночка!..